В гостях у сказки - 2
Итак, продолжим. Белые начали партию белыми и… проиграли. Выше я уже отметил два основных на мой примитивный взгляд фактора объясняющих подобную несправедливость. Это необучаемость и бунинская любовь к трудовому народу. Собственно остановлюсь только на первой причине, ибо вторая она, как бы лежит в плоскости православности, смирения и прочих бредней, которых требовали только от народа, но сами господа офицеры выполнять не спешили. По сути дела Белая армия, ну или армии повторили путь императорской в ПМВ.
Изначально белые располагали небольшими добровольческими соединениями, относительно (красных естественно) хорошо вооруженными и обученными, с высоким моральным духом и опытом мировой войны. В результате они добивались достаточно легких побед. Но нас интересует не результат, а тактика этих соединений. А вот тактика была ещё та. Деникин описал её очень образно, указав, что это
противно всей природе военного дела
Ему вторят уже упомянутый мною Зайцов и Борис Александрович (а может и Борух Аронович) Штейфон (пардон за много букв)
слабо организованный противник, необходимость быстрого достижения успеха, чтобы открыть себе дорогу, возвращали Добровольческую армию к эпохе ударной тактики. Наступление в лоб густыми цепями, почти без артиллерийской поддержки, становилось правилом. Противник не выдерживал фронтального удара добровольцев. Открытые фланги и тыл возрождали самый широкий маневр из-за слабости огня и на самом поле сражения. Командующий армией с конным конвоем появлялся в цепях. Техническая связь, авиация, химия, сложные боевые порядки пехоты были неизвестны добровольцам Корнилова
В период Гражданской войны мы грубо нарушали элементарные основы военного дела. Связь, разведка, охранение незаметно страдали. Необычайно быстро войска забыли и требования полевого устава, и богатый опыт Великой войны. Перестав быть императорской армией, мы как бы заново стали учиться. Простейшие тактические истины воспринимались как откровение
окопов и укреплений не строили. Самое большое, что окапывались лункою для защиты плеч и головы, большею же частью лежали открыто
Даже у лучших белых частей осенью 1919 г.
окопы наши были построены чрезвычайно бесталанно
Однако этот бардак успешно работал на первом этапе войны, ибо красные начинали стрельбу из винтовок и пулеметов с 4 — 5 км, причём как на юге России, так и в Сибири. При этом тактика пехоты красных больше походила на тактику конницы
После того как разведка более или менее определяла расположение красных, наступавшая пехота обыкновенно растягивалась на широком фронте в одну цепочку, часто без резервов, и занимала исходное положение... Красные открывали на большом расстоянии огонь, затем этот огонь делался беспорядочным, и они примерно в 1500 шагах не выдерживали и начинали уходить. Наши кричали во всё горло «ура» и «кавалерия вперед
При этом если красные морально выдерживали и наступающие белые ложились, то поднять белых было уже практически невозможно.
Время шло, и материально-техническое снабжение белых улучшалось не по дням, а по часам. Однако отношение белых к вооружению практически не изменилось по сравнению с ПМВ. Снова, как и в ПМВ, клинит и разрывает орудия. Учиться белые артиллеристы не хотят. Тут понятна обида интервентов. Мы, мол, вам всё так сказать поставляем, а вы всё ломаете. Но интервенты тоже были хоть куда. Вот что вспоминает Николай Реден
Пехота получила патроны, не пригодные для русских ружей. Британские винтовки сотнями поступали без всяких патронов. Из Франции постоянно доставлялись орудия, которые разрывались после первого выстрела. Артиллерия получала целыми ящиками снаряды с дефектами. Значительная часть их не разрывалась. Новые двигатели для аэропланов не обладали частотой оборотов, нужной для отрыва машин от земли. Вместо улучшения материально-технического обеспечения армии положение лишь усугублялось
Ещё один важный момент это непомерное размножение тыловых крыс у белых. Например, ещё к концу января 1918 г. на 3 — 4 тыс. человек боевого состава армии Корнилова приходилось 150 человек в штабе командующего. Осенью же на 3 тыс. штыков, находящихся на фронте, имелось более 40 штабов, управлений и учреждений в тылу при общей численности в 20 тыс. человек. То же было и на остальных фронтах. Численность армия стали измерять в «ложках» или «ртах». Так, например, в Сибирской армии было 350 тыс. «ртов», из которых штыков было всего 6 тыс.
Очень примечательны слова Дроздовского из его рапорта Деникину
Великая русская армия погибла от того, что старшие начальники не хотели слушать неприятной правды, оказывая доверие только тем, в чьих устах все было благополучно, и удаляли и затирали тех, кто имел смелость открыто говорить. Неужели и Добровольческая Армия потерпит крушение по тем же причинам?
Ирония судьбы в том, что рапорт был возвращён с надписью
Главнокомандующий прочитать не пожелал. Генерал Романовский
Но более жестокой оказалась ирония судьбы по отношению к самому Дроздовскому в другом случае. В сентябре 1918 г. он писал Деникину
Состояние санитарной части ужасно — засыпан жалобами на отсутствие ухода, небрежность врачей, плохую пищу, грязь и беспорядок в госпиталях. Проверьте количество ампутаций после легких ранений — результаты заражения крови, что при современном состоянии хирургии является делом преступным; в моей дивизии за последнее время целый ряд офицеров с легкими ранами подверглись ампутации или умерли от заражения крови
Как известно, сам Дроздовский вскоре умрёт от последствий ампутации после лёгкого ранения в ногу.
Генерал Карлис Гоппер отмечал, что с пополнением в колчаковской армии поступали бесчеловечно, они
были жульническим образом уведены на фронт, где их погнали в бой, не считаясь с тем, что они не умели маневрировать и не кончили курсов стрельбы. При этом погнали в бой чуть ли не из вагонов, поставили сложнейшие боевые задачи; одна из дивизий была пущена в бой после 62-верстного перехода, причем последние 16 верст ее гнали форсированным шагом; таких преступных экспериментов не выдержали бы и многие дивизии старой кадровой армии
Прям, как в ПМВ, ничего не изменилось. Солдаты как были для господ офицеров скотом для убоя, так и остались.
И ещё у Гоппера про 11-ю колчаковскую дивизию
все командиры полков просили дать хотя бы самый короткий срок для отдыха и для ориентирования с положением и местностью, но в ответ пришел категорический приказ — немедленно вступить в бой, что могло привести только к плачевным результатам
Дело доходило до открытого неподчинения младших командиров преступным приказам старших. Так широко известен открытый мятеж капитана Орлова в Крыму.
А что же в это время делают красные? Как-то мы о них запамятовали. Красные же в это время беспощадно борются с мародерством и самогоноварением, учатся комбинированному применению трофейных танков (и борьбе с ними), своих броневиков, бронепоездов, артиллерии, в т.ч. тяжелой, авиации и пехоты с огнеметами и пулеметами, создают запасные армии, позволяющие восстанавливать в минимально короткий срок разгромленные участки фронтов. Здесь интересны удивлённые воспоминания белых о том, как быстро менялась Красная армия. Так генерал Евгений Исаакович Достовалов пишет (опять же пардон за много букв)
в первые месяцы Гражданской войны это были вооруженные толпы людей, многочисленные, но недисциплинированные, не объединенные единым командованием, действовавшие вразброд, управляемые начальниками почти без военных знаний и военного опыта. Эти толпы легко разбивались белыми, полки которых имели не только командный состав, но и в рядах простых бойцов много офицеров...
У Орла мы наконец встретились с регулярной и стойкой красной пехотой, правда, составленной пока из чужестранцев, послуживших ядром, опираясь на которое можно было проводить регуляторство в войсках... у Орла, несмотря на огромную и богатую территорию в тылу, заключавшую в себе все необходимое для формирования крепкой и сильной армии, несмотря на многочисленное превосходство в технике, несмотря на угнетенное настроение беспрерывно отступавших красных, несмотря, наконец, на полную свободу для нашего военного творчества, мы проиграли кампанию, столкнувшись с регулярными частями Красной армии и, главное, с лучшим, чем у нас, руководством войсками и лучшей стратегией...
В Северной Таврии мы увидели применение в красных полках пулеметных групп в наступлении, в полках — команды гренадер и огнеметы, и в Крыму они победили нас не столько своим численным превосходством, сколько выучкой, организацией и лучшим нашего управлением войсками. А мы по-прежнему, несмотря на перемену названия, топтались на месте и все еще считали свои части более совершенными. Не потому ли, что мы были загипнотизированы мыслью о несовместимости свободного военного творчества с большевистским режимом, не потому ли, что на нашей стороне было больше офицеров и были танки и аэропланы, которых не было у большевиков? Конец Крыма отмечает третий период развития Красной армии, в эпоху Гражданской войны все более и более совершенствующейся
Подытожим. Даже помощь «военспецов» из интервентов, особенно ощутимая в сложных видах вооружения, и массовые поставки оружия, боеприпасов и снаряжения при стратегической беспомощности белых не смогли изменить финала. Пока Красная армия представляла собой неорганизованную массу, стремительные атаки отборных частей приводили к череде побед. Но против мало-мальски грамотно построенной армии излюбленная белыми и устаревшая на десятилетия тактика хождения на пулеметы без выстрела, не пригибаясь и не залегая, уже не работала. В совокупности с полным провалом стратегии, управления, финансов, пропаганды, логистики и дипломатии это и привело к закономерному финалу.
Но, правда, на те же грабли красные наступили в знаменитом польском походе. Видишь, индианка, я слова из пестни не выкидываю. Здесь грамотное предостережение Пал Палыча натолкнулось на «гениальность» нашего «великого» земляка. Земляк победил, потому до сих пор поляки топчут могилы наших красноармейцев, замученных в концлагерях. Но это уже совсем другая история.
В следующем топике я надеюсь рассказать бородатую сказку про спасение русскими Парижа в 1914 году.
О, сколько нам открытий чудных...
