Нештатная ситуация
Евгения Новикова, специальный корреспондент «Эксперт Online»
В прессу просочились новые детали катастрофы самолета президента Польши. Официальные инстанции, напротив, отказываются от обещанных встреч с журналистами. Очевидно, российско-польская комиссия, которая занимается расследованием крушения Ту-154, еще не нашла формулировки, приемлемой для обеих сторон.
Генеральный прокурор Польши Анджей Серемет, сегодня так и не встретился с журналистами и не рассказал им о содержании расшифрованного «черного ящика» с борта президентского лайнера, разбившегося под Смоленском 10 апреля [1]. «Мы не будем засекречивать ничего, чтобы не дать повода к каким-либо подозрениям», — заявил Серемет в интервью польскому телеканалу ТВН 24.
Ранее генпрокурор Польши уже рассказывал некоторые детали: в частности, он сообщил, что пилоты за несколько секунд до катастрофы уже знали, что разобьются. И, несмотря на зашумленность записи, расшифровщики слышали, как один из пилотов молился перед ударом самолета о землю. Прокуроры пообещали представить стенограмму, а не аудиозапись, ссылаясь на драматичность последних секунд полета лайнера. Поэтому журналисты мировых изданий, аккредитованные в Варшаве, ждали встречи с Сереметом. К вечеру стало известно, что генпрокурор решил не выступать до момента завершения расшифровок двух «черных ящиков» в России. Так объяснили польским журналистам. Но как известно из доклада МАК, опубликованного 19 апреля, расшифровка двух самописцев в России закончена. Теперь идет работа над зашумленными участками записи. Сложившаяся ситуация говорит о том, что, вероятнее всего, до получения общего согласованного результата поляки с русскими решили не делиться с прессой никакими выводами.
Новые детали
Польские журналисты к сегодняшнему дню собрали воедино все возможные версии катастрофы. Как пишет газета «Речпосполита», таких гипотез десять: ошибка неопытного пилота; проблемы с русским языком у экипажа; давление, оказанное на пилотов; туман; неисправность самолета; беспорядок на аэродроме; давление на обслуживающий персонал аэродрома; брак, допущенный в ходе ремонта; теракт; электронная атака. Они не делают никаких выводов, просто взвешивают вероятность той или иной причины. В то же время обсуждаются новые обстоятельства, прояснившиеся в ходе расследования.
Эксперты и журналисты, пытающиеся разобраться в причинах катастрофы Ту-154, сейчас хотят получить от членов Госкомиссии ответы хотя бы на четыре вопроса.
Так, один из спорных моментов — мог ли находящийся в 1,5 километрах от аэродрома глубокий – 60 м – овраг стать причиной катастрофы. Летчик при заходе на посадку мог неверно определить высоту, ориентируясь на дно этого оврага. А поскольку видимость была плохая, результатом стало столкновение с землей. Об этом пишет польская «Газета Выборча». В то же время необходимо знать, что сканирование высоты полета радиовысотомером идет в непрерывном режиме. Другой вопрос, что летчик мог обратить внимание на показания прибора не сразу. И не сразу заметил, что расстояние до земли стремительно уменьшается.
Второй момент, который волнует польскую прессу, это тот факт, что польскому пилоту было лишь «рекомендовано» идти на запасные аэродромы, а российский самолет Ил-76 с сотрудниками Федеральной службы охраны на борту сделал четыре захода и получил приказ уйти, а не рекомендацию.
Здесь необходимо помнить, что «Северный» — это военный аэродром с военным диспетчером. Борт ФСО пилотировался военным экипажем. «По правилам военных, экипаж должен следовать приказам руководителя полетов, — пояснил «Эксперту Online» Андрей Фомин, главный редактор журнала «Взлет». — Руководитель дал приказ «разворачиваться: видимость ниже допустимой». Самолет развернулся и улетел. В гражданской авиации экипаж — истина в последней инстанции, он принимает решение о посадке, диспетчер может давать только рекомендации. Но приказывать не может».
В ситуации с польским президентским самолетом, на борту которого, кроме главы государства, была вся военная верхушка, вопрос, кто кого должен слушаться и кто принимает решение, явно непростой с точки зрения политической и юридической. Мог ли военный российский диспетчер командовать польским президентским экипажем? Этот вопрос пока не имеет ответа. Известно лишь, что МАК после расшифровки самописцев занялся анализом действий руководства зоны посадки военного аэродрома и руководителя полетов.
Третий момент, о котором пишет польская пресса, это довольно темная история с заменой лампой на взлетно-посадочной полосе. Польский портал TVN24 опубликовал фотографии белорусского журналиста, которые, как тот сообщил, были сделаны на аэродроме после авиакатастрофы: люди в военной и милицейской форме меняли лампы на взлетно-посадочной полосе, тянули кабель к лампам освещения. Согласно мнению TVN24, это может свидетельствовать об их неисправности на момент катастрофы.
Известно, что польская прокуратура уже обратилась к российским следователям с просьбой объяснить замену ламп. Андрей Фомин видел эти фотографии: «Никто не может точно утверждать, что это сделано именно тогда, после катастрофы, в том месте и в тех целях… Возможно, военные проверяли исправность ламп на взлетно-посадочной полосе».
И четвертый момент, который тревожит прессу, — версия о том, что установленная на борту Ту-154 система раннего предупреждения столкновения с землей (TAWS) была заблокирована из-за того, что она не могла быть должным образом использована на военном аэродроме. Такую информацию передает польская RMF FM.
Здесь необходимо знать, что такого рода системы при штатном заходе на посадку отключаются, потому что они мешают экипажу осуществлять приземление. TAWS имеют смысл в ходе полета, но не для захода на посадку. И еще один момент: TAWS работает на тех же принципах, что и радиовысотомер. И не требует особой оснащенности аэродрома.
Картина становится яснее
Между тем обрывки реплик как официальных, так и неофициальных лиц уже позволяют получить представление о причинах трагедии. Главный редактор журнала «Взлет» Андрей Фомин уверен: «Нельзя заходить на посадку в условиях, не допускающих захода на посадку. Квалификация экипажа, технические возможности самолета и технические возможности аэродрома не позволяли посадку в таких метеорологических условиях. Все остальное неважно. Они снизились до высоты значительно более низкой, чем позволено при таких погодных условиях. Самолет Ту-154 и аэродром «Северный» не позволяют осуществлять посадку с высотой облачности менее 100 метров. А там было 60 м. В авиации с этим строго: минимум нарушил — ты преступник. Даже если бы все завершилось нормально, пилота отстранили бы от полетов надолго».
Катастрофа, скорее всего, вызвана не одним обстоятельством, а совокупностью разных факторов. Но главным было нарушение основного правила захода на посадку. После этого возникает вопрос, почему летчик поступил именно так. Но это вопрос номер два, на который должно ответить следствие. Сегодня в Москву прибыли польские специалисты-переводчики, которые помогают группе экспертов МАК идентифицировать речь членов экипажа. Начаты работы по расчетам и восстановлению траектории полета самолета с учетом базы данных подстилающей поверхности, материалов аэрофотосъемки и геодезических измерений. Впереди еще техническая экспертиза горюче-смазочных материалов самолета. По сообщениям МАК, российско-польская техническая комиссия уже начала оформление отчетов и документов для предоставления в Госкомиссию по расследованию причин катастрофы лайнера польского президента.
http://www.expert.ru/articles/2010/04/22/siteatsiya/
