Уважаемые сограждане!
(в смысле жители и патриоты родного и любимого города Смоленска).
Большинство постов здесь оказалось посвящено пока безрезультатной (поскольку достоверные «источники в студию» не предоставила толком ни одна из противоборствующих сторон ) дискуссии - «Марсово» или «Массовое» поле у нас в парке имеется.
Так вот, заручившись цитатой:
Цитата:
Но, пусть нас рассудят краеведы.
Фу, краеведы. А родители, бабушки - на что?
даю свидетельские показания. Могу хоть под протокол с предупреждением об уголовной ответственности за дачу ложных показаний (такой опыт у меня тоже есть, ох и есть), хоть поклясться на Библии или, к примеру, на Уставе Смоленской области, а могу и просто так рассказать, что помню.
В обозримой еще пока живущими смолянами ретроспективе, никакого поля на этом месте вообще не было. И слов таких смоляне, естественно, не знали ни «массовых» ни «марсовых» (вглубь, к наполеоновским временам и далее, естественно, не погружаюсь, поскольку ничего путного об этом сообщить не могу).
А было там во времена, когда эпоха была «жуткая», а атмосфера «мерзопакостная», следующее:
Вот как только перейдете вы, к примеру, вот этот (тогда деревянный) мосток в парке через озеро, так слева и справа, под двумя каменными арками, над которыми лев со львицей лежат, могли бы купить мороженное в вафельных стаканчиках (по ценам до 61-го года: молочное – 90 коп, сливочное – руп. 10 коп, а если повезет, то в бумажных – фруктовое по 70, или лимонное аж по 60 коп.). Проследовав далее, сразу справа (и до самой могилы генерала Скалона) могли посетить Летний (не путать с «Зеленым»!) театр, на котором висел большой красный транспарант «Искусство принадлежит народу» и где вы могли этим искусством насладиться (что немаловажно, на халяву!) – хоть в виде самой разной народной самодеятельности, хоть в жанре куплетистов–затейников, задорно, под взрывы аплодисментов обличающих загнивающий мировой империализм.
Прямо, под самым холмом, располагался хоть и приземистый, но довольно длинный деревянный, всегда облезлый барак, на котором деревянными же буквами (причем часть из них болталась на одном гвозде сикось-накось, а часть отсутствовала напрочь) уважаемая публика оповещалась, что это учреждение культуры, а именно - «Бильярдная». Народ там обычно играл (само собой, на деньги, а чаще на их всеобщий эквивалент) весьма харАктерный, специфический (почти «спецконтингент»), но если вести себя скромно и с уважением относиться к бытующим там «понятиям», то не препятствовалось погонять шары и не приобщенным к местному социуму гражданам.
Ну, а на оставшемся уже довольно ограниченном пространстве, как раз примерно посередине нынешнего «поля», имел место, натурально, фонтан, в центе которого стояли вроде бы два каменных мальчика (но не «писающих», хотя и из них вверх что-то лилось), а по окружности парапета были расставлены то ли рыбы, то ли лягушки, которые из пастей на этих мальчиков испускали струи вкусной холодной воды (сам пил!).
Так что на «поле» как таковое места совсем не оставалось, и хошь ходи вокруг фонтана, дожевывая мороженое, хошь к морде этих рыб-лягушек «припади и попей», что народ с удовольствием и делал.
Вот!
Ну а «поле» это придумали уже новые, демократические смоленские власти. И дело это было так:
После августа 91-го руководство и функционеры смоленских коммунистов-КПСС куда-то почти все рассосалось – кто лихорадочно в демократы перековывался, кто в щели попрятался до лучших времен [вот, например, последний «первый» Смоленского обкома КПСС тов. Самородский, отпершись от обнаруженного в его сейфе ржавого пистолета и якобы перетащив из кабинета домой (благо жил неподалеку) 19-го августа чемодан с чем-то до сих пор неустановленным, не говоря новой власти худого слова подался преподавать в филиал Тимирязевки и вскоре блестяще защитил докторскую диссертацию о чем-то жутко рыночно-прогрессивном в сельском хозяйстве].
Но к поздней осени коммунисты опять стали обнаруживаться, но это были уже не те номенклатурщики-аппаратчики, а, судя по суровости и непреклонности лиц, народ все больше идейный и даже где-то ортодоксальный (причем это была не КПРФ, а РКРП), за что, впрочем, их тогда на фоне всеобщего КПСС-ренегатсва можно было и уважать.
И вот, уже где-то, помнится, весной 92-го затеялись они митинг проводить, на площади Ленина. Бумаги, какие надо выправили, все честь по чести, но когда первый оратор только было, рот разинув, собирался произнести пламенную речь и, куда и к чему надо, призвать, тут грянула из динамиков музыка, да на таком регистре, что аж уши позакладывало (это я вам как очевидец говорю!) и стоя рядом, ничего друг другу сказать было невозможно..
Ну, они туда, сюда, а им из администрации (Фатеев тогда у нас губернатором был, крутой такой демократ, из бывших передовых пропагандистов Вяземского горкома КПСС) и говорят – если вам уж так хорошая музыка «не ндравится», вон идите в парк, там Массовое поле для таких как раз мероприятий оборудовано, вот там и проводите, там тихо, спокойно, никто вам мешать не будет. Ну и куда им было деваться? Построились они колонной и с пением Интернационала, с красными флагами и транспарантами и подались.
Вот тогда я в первый раз и узнал, что у нас в Смоленске, оказывается, есть «Массовое поле».
А потом на это самое поле стали потихоньку и демократов выпихивать, пока они еще у нас водились.
Вот вам и вся новейшая история «поля».
Недописах и переписах поспешно,
смиренный инок Политмох.
