Спойлер
Этнографы отмечают: «Весенние заклички – один из самых мощных календарно-музыкальных жанров на Смоленщине. Трудно назвать другую традицию, где жанр весенних закличек был бы так же развит» (с. 27). «Смоленская традиционная культура относится к числу древнейших в восточной Славии. По словам Е. В. Гиппиуса, здесь фиксируются "исторически наиболее ранние и, по всей вероятности, корневые формы песенного искусства восточных славян". Полевые исследования РАМ им. Гнесиных … засвидетельствовали относительно хорошую сохранность развитой системы ритуалов и связанных с ними мифологических представлений» (с. 7).
Поэтические тексты из «Смоленского сборника» в данной работе приведены в моей обработке, без диалектных особенностей – для максимального выявления смысла текста.
Обряд «гуканье весны» связан с почитанием предков: «Ну туда (на кладбище) мы выходим и пирожки свои кладём на могилочку, ну и начинаем песни там петь (поёт "Весна-красна")» (с. 21).
А в чистом поле на кургане, да люли, люли на кургане,
Соловей гнездо совивает.
А свёкор невестку со двора зовёт.
– Ты гукай, не гукай, леший свёкор,
А и мне твой голос не доходит,
А и буйные ветры не доносят.
– Ты дочка, моя дочка дорогая,
Да когда ж ты ко мне в гости придёшь?
– А зимою нельзя за снегами,
А весною нельзя за водами,
А по лету нельзя за жарами.
– А зимою приедь в возочке,
А весною приедь в челночке,
А по лету приедь в карете (№ 193).
Данный текст, если он исполняется на кладбище, можно понять и так: мёртвый свёкор зовёт сноху прийти к нему на курган, причём он её гукает теми же словами, какими призывают весну, сравните с другой закличкой:
Благослови, мати,
Весну загукати!
Лето в карете,
Зима в вазочке,
Весна в челночке! (179, 180).
В следующем тексте, если он исполняется на кладбище, дочь призывает покойного отца:
А батюшка мой, соловейка,
Ой, батюшка мой, соловейка, у!
Ты приедь, приедь ко мне в гости,
Лёли, полёли, ко мне в гости, и!
– Дочушка моя, горемычная,
Лёли, полёли, горемычная, у!
Я бы рад к тебе приехать!
Зимою нельзя за снегами,
Весною нельзя за водами,
А летом нельзя за жарами.
– Зимою приедь в возочке,
Весною приедь в челночке,
А летом приедь в карете (№ 115, 127).
Тексты традиционной культуры являются многозначными, полисемантичными. Вышеприведённые песни «диалоги-приглашения», исполняемые на Масленицу за столом, воспринимались как приглашения живых родственников. То есть один и тот же текст, в зависимости от места и времени исполнения, понимался по-разному.
Возможно, что с культом предков связано упоминание в закличке сивого деда:
Ты, весна красна, тёплое летечко,
Ой лёли, лёли, тёплое летечко.
Сидит за трубой сивый дедичка,
В трубу играет, весну гукает (№ 64).
Помимо предков в закличках упоминаются и Боги:
Орёл – Божья птаха,
Лёлюшки, лёли, орёл – божья птаха.
Высоко летает,
До самого Бога.
Сам Бог пиво варит,
Илья (Перун) сына женит,
На завтра кличет:
– Ходи, дочка, на двор,
Бери, дочка, ключи,
Замкни, дочка, Зиму,
Отомкни, дочка, лето (210).
Хищная птица, в частности, орёл – символ языческого Громовержца, но не св. Ильи, поэтому в данной закличке мы с полным основанием видим эпизод дохристианской мифологии. Весна (Леля) – дочь Перуна – замыкает Зиму и отмыкает Лето.
Основные обрядовые действия праздника:
1) призывать Весну;
2) греть Весну;
3) манипуляции с обрядовым печеньем;
4) ритуальное качание на качелях;
5) ритуальные переклички, перебранки, дразнилки, корилки.
Одни и те же обрядовые действия могут иметь различную календарную приуроченность и вступать в комбинации друг с другом.
1. Обряды «гуканье весны» совершались в течение марта и апреля. Крайние даты, указываемые различными информантами – «с Евдокии» (1 марта) по «Алексея» (17/30 апреля). Однако ни в одном месте Смоленщины весну не гукали в течение двух месяцев. Время проведения обряда зависело от погодных условий:
Как солнце начнёт припекать…
Как снег начнёт таять…
Когда первые проталины на горках появятся…
Как река вскроется…
И весь ледоход…
До первой зелени…
До пахоты…
Хоть каждый день…
Весну гукали вечером.
Обряд справлялся всем миром: «и стар, и млад» (см. выше закличку о деде, гукающем Весну).
Только Сороки были более детским праздником, а Благовещенье – молодёжным.
Места проведения:
I. В общественных помещениях – овинах, сараях – «пунях» (в начальный ещё холодный период).
Ой, весна красна, что ты вынесла,
Ой ли, ой лёли, что ты вынесла?
– Я, весна красна, в пуню пошла,
В пуню пошла, сено вынесла,
Сено вынесла да в амбар зашла,
В амбар зашла зерно выгребла,
Зерно выгребла, на поля пошла,
Пошла поглядеть, что там делают?
А на полюшке там порядку нет (№ 54).
II. На границе «своего» и «чужого» мира – на льду водоёма, на кладбищах, у бани (стоя на куче костры от льна), у реки, в овраге, за деревней, в поле.
III. На возвышенных местах – крышах (залезть на неё надо было без лестницы), горках (стоя босиком на проталинах), на высоких берегах рек и оврагов. Возможно, размещение в этих местах имитировало посещение курганных могил предков. Вспомним, что достаточно долгое время у славян могилы представляли собой высокие, а в ареале кривичей и длинные насыпи.
При достаточном разнообразии текстов веснянок, количество музыкальных мотивов значительно меньше, то есть различные тексты исполнялись на один и тот же мотив. Большинство закличек пелось хором, двумя способами: «круто» или «с протягом», и очень громко: «кричат во всю голову».
Петь заклички в будни можно было сидя, во время трапезы или работы.
Исполнение почти всегда начиналось с заклички:
Благослови, Боже,
Пречистая Мати,
Весну загукати!
Веселья (свадьбы) встречати!
Зиму под печь,
Лето на улицу! (№ 176, варианты №№ 53, 70-74, 89, 92, 95, 179, 180).
А заканчивалось:
Споём песню на расход, на расход, на расход.
А где кому ночевать?
Старым бабкам на печи,
Молодухам у клети,
А девушкам в терему (168).
Помимо собственно «закличек» – относительно коротких текстов с рефреном «гу-у-у!» – в рассматриваемый период исполнялись т.н. «весенние песни». В сюжетах весенних (вплоть до Купалы) песен весьма распространён мотив утопления.
Как выйду я на гору, ой ляли, ляли, на гору.
Как гляну я на воду,
Как водичка лелеет,
Как мой миленький тонет
На вороном коне.
– Утопи, Боже, коника,
Вызволь, Боже, милого,
Наживём коня другого (№ 108, 126, 132).
Одни тексты можно было исполнять каждый день, другие – только в определённые дни или ситуации.
При первом громе – громные:
За горою, за горою гром загремел,
Над речкою дождик пошёл,
Замочил девку-чернобровку.
Старый идёт, девку зовёт:
– Ходи, девка, под мой шатёр шелковый!
– Лучше буду мокнуть-дрогнуть,
Чем пойду под твой шатёр!
Малый идёт, девку зовёт…(с тем же успехом)
Ровня идёт, девку зовёт:
– Ходи, девка-чернобровка,
Под мой шатёр, под пеньковый!
– Чем я буду мокнуть-дрогнуть,
Лучше пойду под твой шатёр! (№ 147, 136).
При качании на качелях пелись рельные, арельные песни:
А с-под ели, ой, висели арели. И!
Колыхалися девки, колыхались молодухи. И!
Ох и мне ж, молоденькой, ой захотелось на рельки. И!
А за те гулянья меня милый бил-бил.
На мост положив, на русу косу ступив.
На русу косу ступив, ременною плёткой.
После того побоя три недели пролежала,
Три недели пролежала, четвёртую простонала (10).
Как видно из текста, качание на качелях воспринималось как занятие эротическое и полезное, иначе бы наказание не было бы таким жёстким.
На Сороки:
На Сороки рели, девки колыхались,
Девки колыхались, верёвки порвались,
Верёвки порвались, девушки ругались (212).
Жаворонки, жаворонки!
Прилетите, прилетите,
Тёпло лето принесите.
Нам зима надоела,
Много хлеба поела! (225, 226).
Следующий текст приурочен информантом к Евдокии (1 марта), однако по смыслу он более подходит к Сорокам или к арельным песням:
Над нашим сельцом сорока с яйцом,
Ай лёли, лёли, сорока с яйцом.
Тряслася, тряслася, покуда снеслася,
Ай лёли, лёли, покуда снеслася (20).
На Благовещенье (равноденствие):
Вир, вир, колодец, вир, вир глубокий,
Ой ли, ой люли, вир, вир глубокий!
А что в тебе, колодец, воды нет?
– Ой, нет весны, – ой нет воды,
А как придёт весна, так и будет вода!
А что у тебя, Васечка, жены нет?
Ой, нет поры – ой, нет жены,
А как придёт пора, так и будет жена (24, 25, 26).
Эта корильная песня неженатым имеет множество вариантов в зависимости от ситуации. Например, если песня исполнялась вдовцам или разведённым, конец её имел такой вид:
Была у меня жёнушка – да съела пчёлушка.
Интересно, что текст «Вир, вир, колодец, вир, вир глубокий…» использовался также в обряде вызывания дождя у колодца при засухе. «Вир» означает «водоворот», «бурление», женщины этими словами сопровождали жертвоприношение колодцу, призывая воду наполнить осушенную ёмкость. Весной этими же словами старались стимулировать вскрытие рек, начало половодья, причём «Царице-Водице» отдавалась заместительная жертва:
Утопи, Боже, коника,
Вызволь, Боже, милого… (№ 108, 126, 132).
Утопление в половодье воспринималось как жертвоприношение Божествам:
А в лужках, лужках девки гуляли, э-ой, девки гуляли.
Девки гуляли, цветы рвали,
Цветы рвали, да венки вили,
Венки вили, на Дунай пустили,
А все венки да по верху плыли,
А мой венок на дно потонул,
Кто венок достанет – того я буду.
Ехал Ванечка на вороном коне,
Привязал коня к зеленому дубу,
Первый раз шагнул – по колено вода,
Вторый раз шагнул – по пояс вода,
Третий раз шагнул – шапка поплыла.
Рвётся мой конь, рвётся вороной.
– Беги, мой конь, лужком-бережком,,
Лужком-бережком, жёлтым песком.
Скажи, мой конь, что я потонул,
Жена моя – быстра реченька,
Изголовье моё – крутые берега,
Перины мои – жёлтые пески…(№ 13).
В этой песне описывается ситуация, возникшая во время обряда гадания «пускание венков по воде». Утонувший венок означал смерть девушки, его свившей. Однако девушка не растерялась и, видимо заметив случайно проезжавшего молодца, произнесла ритуальную фразу, превратившую всё происходящее в обряд «лады у воды»: «Кто венок достанет, того я буду». Точно так же в сказках купающаяся девица обещает стать женой тому, кто отдаст ей её утраченную вещь (рубашку, съёмные крылышки, поясок). Вода забрала молодца, который вёл себя ритуально правильно, и тот, приняв космические масштабы, сочетался браком с Рекой, то есть повысил свой социальный статус. Совершенно по-другому складывается «потусторонняя» судьба утонувшей девушки в другой весенней песне:
Разлилась Угра ровно с бережком.
Как на той Угре Домна тонула,
Домна тонула, ключи ронила.
Родна матушка бережком шла,
Бережком шла, Домну кликала.
– Родимая мамушка, не могу встать,
Не могу встать, белых рук поднять.
Шёлкова трава ноги спутала,
А желтой песок глаза выел мне (78).
Девица стала скованной и незрячей невольницей, вероятно, потому, что вела себя неверно. Вспомним, многие заговоры заканчиваются магической формулой: словам моим ключ и замок, ключ – в воду! При этом действительно в воду забрасывались реальные ключи для того, чтобы их никогда никто не нашёл. Этот языческий обряд практикуется и ныне: на один из московских мостов молодожёны навешивают замки, а ключи бросают в воду (то же и в других городах). Вода обязана хранить ключи, а Домна, видимо, попыталась достать случайно выроненную связку, за что и поплатилась.
В любой день исполнялись песни:
Ой, весна красна, что ты нам принесла,
Ой люли, люли, что ты нам принесла?
За этой устойчивой формулой следуют многочисленные вариации:
Маленьким ребятам да по красному яйцу,
А красным девкам по серебрянному венцу,
Молодым ребятам по золотому кольцу,
Молодухам по люлечке.
Или: А я вам несла да три весточки,
Перву весточку – красно Солнышко,
Другу весточку – да тёпло летечко,
Третью весточку – да соловей поёт,
Соловей поёт, с перепёлкою.
(1, 7, 9, 14–17, 40, 47, 55-63, 68, 69, 99, 213–224).
Или в дразнилке:
Девкам по булке, мальцам по скулке…(16, 17).
2. Весну грели на Благовещение (равноденствие) за пределами деревни, на проталинах, льду водоёмов двумя способами: палили костёр (из костры, соломы) или поднятый на шест куль соломы. Иногда делали так, чтобы костёр поплыл по реке во время ледохода.
3.В двухмесячный период закличек весны обрядовое печенье изготовлялось всего три раза и его форма зависила от даты изготовления.
Обрядовре печенье "жаворонки" на закличках Весны 2009 года в Кузьминках
На Сороки (9/22 марта) – птички «жаворонки».
В Средокрестие – кресты.
На Благовещание (25 марта / 7 апреля) – пироги с начинкой и булочки.
Все виды печенья использовались для гаданий:
- запекали в тесте какие-либо предметы «на счастье»;
- рассматривали первый выпеченный «жаворонок», хранимый на божнице, если он заплесневел к Благовещанью, лето будет сырое;
- бросали в реку кусочки пирога и наблюдали: поплывёт или потонет.
Печенье «жаворонки» использовалось магически:
А) для ритуального одаривания и обмена встречных с благословениями:
– Летайте, как сороки!
– Чтоб вы легко летали!
– Чтоб не заблудились ни в доме, ни в поле!
Б) для имитации и стимуляции прилёта птиц – его размещали на улице в различных местах (деревья, крыши, снег);
В) для имитации и стимуляции полёта птиц – подбрасывали вверх и сильно раскачивались на качелях с полными карманами печенья.
Г) для повышения плодовитости скота и полей – скармливали коровам и овцам, выносили в житохранилище.
Печенье «кресты» так же давали скоту и помещали в засеки, в жито. Основное отличие этого печенья в том, что его ломали на спинах женщин, чтоб жать было легко.
Благовещенские пироги (на весеннее равноденствие):
А) крошились на полях в день выпечки;
Б) хранились до пахоты или первого выгона скота и съедались пахарем или пастухом в поле;
В) использовались для детского кумления (обмен и дарение не всех, а избранных);
Г) использовались для «ритуала совместной трапезы людей и птиц» – съедались на высоких местах (крышах, деревьях), крошки подбрасывались вверх.
Таким образом, внешне похожие действия подбрасывания «жаворонков» на Сороки и кусков Благовещенских пирогов по своему внутреннему значению различны: первое действие есть ритуал стимулирования прилёта птиц, а второе – ритуал сопричастности, единения.
4. Ритуальные качели. Качели ставились только на один день – на Сороки, или Благовещанье, или на Масленицу, Пасху. Качались обычно парами, стоя лицом друг к другу, но иногда и на верёвках с узлами («тарзанках»). Часто в помещениях – овинах, сараях, в доме. Качались как можно выше, на Сороки обязательно с печеньем в виде птичек в карманах. Магия обряда повышает репродуктивные силы природы и человека в том числе. В сербских песнях прямо говориться, что девушки выходят "во здравие на качелях покачаться".
5. Переклички в больших населённых пунктах осуществлялись между группами, вышедшими «гукать весну» с разных концов села; между деревнями, расположенными в пределах слышимости закличек: «Как свечерело … и малые, и старые – все на эту на Лысую гору. Ну эти тут свои песни поют, те там свои… В переклики, кто какую запоёт». «Бывало на мост выйдем – … по воде дюже слышно далёко… А бо уже чуем, что боровцы поют!» . «И начинают петь весну … и слышно: в одной деревне, во второй, в третьей – всюду. Как прислушаешься – всё гудить, вся округа».
Перебранивались те же группы в конце закличек:
За лесом, лесом собаки брешут.
Собаки брешут, три купца едут,
Три купца едут, белила везут.
– Хлясинские девочки, купите белила!
– На что нам белила, мы и так белы,
Мы и так белы, ребятам милы!
…
Три купца едут, бураки везут.
– Хлясинские ребята, купите бураки!
– На что нам бураки, мы и так дураки! (23).
Дразнили молодожёнов, неженатых парней, «перестарков», а также родителей засидевшихся «в девках» невест:
По болонью вода разливается, ой люли, люли, разливается.
А Мишка дочкой набивается:
– Ты приедь, прибудь, младой Ванечка,
Ты возьми, возьми мою Манечку.
А она у меня и пряха и ткаха,
И ткаха и пряха, по колено рубаха,
Рукава по локоть, не умеет работать:
И в поле жнея, и дома как змея… (№ 49, 51, 79, 80, 43).
Корили не вышедших на заклички:
Кого нету, кого нету на улице?
Положь его колодою,
Колодою дубовою.
Маньки нет на улице.
Положь её колодою,
Колодою дубовою (№ 139).
Послесловие.
Сравнивая проведение обряда «заклички Весны» московскими общинами с вышеприведёнными данными по наиболее древнему и сохранному обряду «гуканье Весны» ареала кривичей, можно выявить основные ошибки современных традиционалистов.
1. Не было жёсткой привязки – «первые», «вторые», «третьи» заклички, приуроченные к определённым датам; был двухмесячный период проведения обряда.
2. Несмотря на то, что в некоторых источниках временем проведения обряда указывается только утро, в древности обряд был в основном вечерним, так как мог проводиться в будни, естественно, после работы. Если обряд совпадал с престольным праздником или Масленицей, то есть с нерабочим днём, то мог проводиться и утром, как, впрочем, и днём, и вечером.
3. Обязательной составляющей весенних обрядов являлось магическое качание на качелях, что в настоящее время не практикует ни одна община.
4. Обряды не были чисто детскими или женскими, мужчины принимали участие в обряде. Только на Сороки с утра наиболее активными были ребятишки младшего возраста, что не мешало представителям других возрастов ритуально качаться на качелях и гукать Весну днём и вечером того же дня.
5. Ритуальные перебранки, оттачивающие остроту ума и возбуждающие в исполнителях и слушателях весеннюю ярь, которая поддерживает необходимые весной общеприродные процессы, ныне профанически игнорируется.
Для того, что бы современное языческое движение не рассыпалось на множество мелких окультистских «междусобойчиков», необходимо сохранять в практике народные традиции, для этого их надо изучать, применять на практике и исправлять свои ошибки.
Источник : http://www.perunica.ru/etnos/6188-gukan ... ichey.html
