Ditrich, я помню то обсуждение. Но недавно в воспоминаниях Меньшагина встретил упоминание о гараже штаба военного округа около крепостной стены. Воспоминания эти чрезвычайно точны в деталях (суда по всему, память у Меньшагина была феноменальная). Поэтому к этой информации стоит относиться очень серьезно.
Проснулся я по зову тети моей жены, говорившей: «Б.Г., немцы». Было уже совсем светло. Мимо нас шел немецкий солдат с автоматом. Он посмотрел на нас и прошел мимо. Затем проехали два мотоциклиста. Наконец, приехали на автомашине несколько немцев. Они сперва задержались около находящегося рядом помещения гаража штаба Военного округа. Затем остановились около нашей ниши, вылезли из машины и подошли к столику, стоявшему возле этой ниши, и взяли в руки находившуюся на нем стеклянную банку с кровососными пиявками. Эти пиявки были привезены мною в начале июня из Москвы для А.Ф. Пожарисского, которому их прописал врач, в смоленских же аптеках их не было. Немцы стали вертеть банку в руках и что-то болтали. Н.А. Пожарисская, довольно хорошо знавшая немецкий язык, сказала им, что ее муж, сидящий здесь, болен и ему прописаны пиявки, почему они и взяты с собой. Немцы засмеялись, закивали ей, поставили банку на место и уехали.
Это была первая встреча с оккупантами. Больше в этот день, 16 июля 1941 года, мы их не видели.
Дом Пожарисского, насколько я понял, был между этим гаражом и многоэтажкой на Тимирязева. Опять же Меньшагин пишет, что эта многоэтажка сгорела в первые дни оккупации южной части города (в северной еще шли бои)
Подходил вечер первого дня. Тихо и спокойно сидели мы в своей нише, когда, кажется, кто-то из Рыкаловых сообщил, что горят дома, находящиеся напротив дома, в котором жили Пожарисские и Рыкаловы. Пожар этот мог возникнуть только в результате поджога. Так как летевшие искры создавали прямую опасность нашему дому, то все население двух ниш, кроме А.Ф.Пожарисского, тети моей жены Д.А. Зубовой и старика Рыкалова, занялись поливом фасада этого дома. Очень кстати оказалось, что жена Рыкалова запасла во дворе несколько бочек с водой. Дом наш удалось отстоять, а следующий за ним большой каменный дом с квартирами армейского комсостава загорелся и медленно горел несколько дней, пока вовсе не выгорел. Сгорели и все дома по противоположной стороне улицы Тимирязева.