Хтойта на фотке?SERGIO писал(а):«Синема парк» и «Формула кино» вернули «Матильду» в прокат
https://lenta.ru/news/2017/10/13/matilda/

Хтойта на фотке?SERGIO писал(а):«Синема парк» и «Формула кино» вернули «Матильду» в прокат
https://lenta.ru/news/2017/10/13/matilda/
Достучался таки)SERGIO писал(а):«Синема парк» и «Формула кино» вернули «Матильду» в прокат
https://lenta.ru/news/2017/10/13/matilda/
Обвинять Учителя в оскорблении памяти императора не торопится и бывший представитель Ассоциации членов семьи Романовых Иван Арцишевский. На этой должности он находился в течение 20 лет, пока из-за смерти Димитрия Романова его обязанности не были приостановлены на год.
«Я не могу сказать, что в сильном восторге от будущего фильма, поскольку там показаны довольно интимные моменты из жизни императора, но и с деятельностью Поклонской в корне не согласен. Отношусь к ней очень негативно и считаю, что картина не заслуживает всей этой активности, которая вокруг неё ведётся. Кто хочет — посмотрит фильм, кому это не нужно — просто не пойдёт в кинотеатр. А вся эта истерия просто смешна», — сказал Иван Арцишевский.
По его мнению, фильм ничего плохого в людях не воспитывает, а лишь рассказывает о нормах поведения того времени. Например, в среде дворян и аристократии было принято, чтобы великие князья «содержали» актрис и балерин. Таким образом мальчиков «пускали в жизнь». «Я не думаю, что фильм как-то оскорбляет память страстотерпца Николая II, — говорит Арцишевский, — поскольку им он стал за свою трагическую смерть, а не за деятельность. Тем более что в картине царя показывают не тогда, когда он взошёл на престол, а в юношестве».
АифБывший представитель Ассоциации членов семьи Романовых считает, что унижать память Николая II фильм не может. А вот то, что сейчас слово «император» пишется с маленькой буквы, — вполне. Кроме того, оскорбительным Иван Арцишевский считает ещё и то, что царевич и великая княжна до сих пор не похоронены, а их останки лежат в музее при церкви. Эти факты он называет большим неуважением к памяти, нежели показ фильма.
Откровенная чушь. Лепит горбатого, не понимая, шо все давно забыли о чём он тока подумал, время от времени, покашливая в микрофон, прикрываясь авторитетами вАъ Ыь писал(а):[yb]rOLYEIwRsRs[/yb]
Николай II был бездарностью поразительной.
Временами на ум приходят и более жесткие эпитеты. Вот, например, узнаешь подлинные причины знаменитого покушения на него в Японии, когда его величество, будучи еще цесаревичем, путешествовал для расширения кругозора. Я много лет не мог доискаться ответа на несложный, в общем-то, вопрос: с какой это стати японский полицейский (следовательно, человек не случайный, а отобранный для серьезной службы с истинно японским тщанием) вдруг ни с того ни с сего попытался рубануть знатного иностранного гостя саблей по голове? Меж Россией и Японией в те времена еще не существовало ни малейших трений. Японцы – народ гостеприимный и уравновешенный… Сумасшедший он был, что ли? Солнцем голову напекло или белая горячка подстерегла?
Так вот – ничего подобного. Только в этом году удалось наконец-то докопаться до истинных причин, о которых почему-то умалчивали даже в советские времена, когда, казалось бы, сам бог велел…
Хотите знать, что там случилось? Да просто-напросто цесаревич Николай и его спутник принц Георг Греческий, изрядно поддавши, забрели в синтоистский храм и там, [извините] хихикая, начали колотить тросточками по священным для синтоистов храмовым колоколам. Пошли разговоры, люди возмутились, вот полицейский и не выдержал…
Вряд ли стоит его винить. Попробуйте представить, какую бы реакцию вызвало в том же году в России поведение двух иностранцев, которые, забредя пьяненькими в православный храм, начали бы с гоготом стучать тростями по лампадам… Могли бы и на месте затоптать, опоздай полиция вмешаться.
И это вовсе не «грешок молодости». В этом – весь Николай, по уму и задаткам с грехом пополам подходивший на роль полковника или начальника департамента, но совершенно не способный мало-мальски толково управлять Россией. Сохранилось убийственное по сарказму высказывание генерала Драгомирова: «Сидеть на престоле годен, но стоять во главе России не способен». Министр иностранных дел Н.П. Дурново (кстати, в своей обширной докладной записке предсказавший революцию задолго до семнадцатого года) считал, что Николай «обладает средним образованием гвардейского полковника хорошего семейства» – а это, согласитесь, маловато для человека, стоящего у руля огромной империи. Не менее категоричен известный юрист Кони: «Его взгляд на себя, как на провиденциального помазанника божия, вызывал в нем подчас приливы такой самоуверенности, что ставились им в ничто все советы и предостережения тех немногих честных людей, которые еще обнаруживались в его окружении… Трусость и предательство прошли красной нитью через всю его жизнь, через все его царствование, и в этом, а не в недостатке ума и воли, надо искать некоторые из причин того, чем закончилось для него и то, и другое… Отсутствие сердца и связанное с этим отсутствие чувства собственного достоинства, в результате которого он среди унижений и несчастья всех близко окружающих продолжает влачить свою жалкую жизнь, не сумев погибнуть с честью».
Это написано за год до стрельбы в подвале дома Ипатьева. Могут возразить, что Кони, собственно говоря, с Николаем общался мало, если общался вовсе, и знает его плохо, поверив на слово клевете и наветам…
Что ж, вот свидетельства тех, кто как раз находился при Николае достаточно долго и имел возможность хорошо узнать личность самодержца.
Министр внутренних дел Святополк-Мирский: «Царю нельзя верить, ибо то, что он сегодня одобряет, завтра от этого отказывается». Это было сказано в разговоре с С.Ю. Витте. Тот же Святополк-Мирский считал, что «все приключившиеся несчастья основаны на характере государя».
Министр внутренних дел И.Л. Горемыкин, предшественник Мирского, предупредил, передавая ему дела: «Помните одно: никогда ему не верьте, это самый фальшивый человек, какой есть на свете».
А впрочем, Николай и сам признавался: «Я всегда во всем со всеми соглашаюсь, а потом делаю по-своему».
Генерал А.А. Мосолов, начальник канцелярии министерства двора в 1900–1917 гг.: «Он увольнял лиц, долго при нем служивших, с необычайной легкостью. Достаточно было, чтобы начали клеветать, даже не приводя никаких фактических данных, чтобы он согласился на увольнение такого лица. Царь никогда не стремился сам установить, кто прав, кто виноват, где истина, а где навет… Менее всего склонен был царь защищать кого-нибудь из своих приближенных или устанавливать, вследствие каких мотивов клевета была доведена до его, царя, сведения».
Между прочим, Святополк-Мирский, в полном соответствии с предупреждениями Горемыкина, стал жертвой очередной подлой выходки Николая. В 1905 г. царь разрешил Мирскому вести переговоры с лидерами земского движения и сказал, что согласен на проведение ими своего съезда… но уже во время этого разговора готовил проект рескрипта об отставке министра за «уступчивость» в переговорах с оппозицией.
«Убожество мысли и болезненность души» – это слова Дурново.
«Ничтожный, а потому бесчувственный император. Громкие фразы, честность и благородство существуют только напоказ, так сказать, для царских выходов, а внутри души мелкое коварство, ребяческая хитрость, пугливая лживость», – это Витте.
Генерал Врангель (тот самый): «Царь ни точно очерченных пороков, ни ясно определенных качеств не имел. Он был безразличен. Он ничего и никого не любил».
Здесь, разумеется, самое время вступить протестующему хору фанатов Николая: как же так, «никого не любил»?! Не забывайте, что Николай Александрович и женился-то по страстной любви!
Совершенно верно, Николай женился по страстной любви.
В чем и заключается его первое предательство интересов России.
Здесь нет и тени преувеличения. Проблема эта уже давным-давно исследована теоретиками монархической идеи с самых разных сторон: самодержец, кроме огромных, ничем и никем, кроме Бога, не стесненных прав, обладает добровольно возложенными на себя обязанностями. Одна из таких обязанностей – забыть о том, что монарх может, подобно обычному человеку, жениться по любви. Не может. Не имеет права. Брак монарха должен, в первую очередь, преследовать две цели:
а) политические выгоды в дальнейшем;
б) обеспечение здорового потомства.
Это главное. На чувства монарх не имеет права. И случаев, когда это железное правило строго соблюдалось, предостаточно в царствующих домах Европы. Отказ от чувства – это и есть та цена, которую платит монарх за свою самодержавную власть.
Николай женился по любви, и на российском престоле оказалась недалекая истеричка с дипломом доктора философии, со страшной болезнью в генах – гемофилией (несвертываемость крови). Уже в те времена медики обладали достаточными знаниями о наследственных болезнях, в частности, о том, что гемофилия передается детям мужского пола.
Последствия известны. Родился неизлечимо больной наследник. Легко представить, как это повлияло на психическое состояние царственной четы, и без того не блиставшей интеллектом и уравновешенностью. При дворе замаячила череда сменявших друг друга шарлатанов – «магнетизеры», «целители», «святые старцы». В конце концов появился Григорий Распутин (фигура, впрочем, весьма неоднозначная)…
Если бы только у царя хватило ума ни во что не вмешиваться, стоять в сторонке и допустить к рулю людей дельных, толковых, способных провести корабль мимо рифов!
В мировой истории не единожды встречались ситуации, которые братья Стругацкие охарактеризовали как «могучий ум при слабом государе». Примеров множество. Самый, пожалуй, яркий – это многолетнее правление кардинала Ришелье во времена Людовика XIII. Сам король не мог похвастаться особенными умом и волей, а уж деловыми способностями не блистал вовсе – но он прекрасно понимал, что Ришелье тянет страну. И не поддавался ни на какие уговоры отстранить кардинала от дел. Недолюбливал, но не сдавал.
А вот Николай решительно избавлялся от всех выдающихся министров – от Витте, и от многих других. Упоминавшееся выше отсутствие смелости привело к тому, что у царя вошло в обычай отделываться от министров довольно-таки подленьким способом: вызвав того или иного сановника, поговорив о текущих делах, Николай отпускал его, заверяя в своей полной благосклонности, – но в соседней комнате уже лежал подписанный высочайший приказ об отставке, с которым назавтра являлся фельдъегерь (его величество был слишком деликатен и тонок, чтобы объявлять отставку лично…)
Свою лепту вносила и Алиса Гессенская, стараясь отстранить от должности всех мало-мальски крупных государственных деятелей и проталкивая к трону откровенные ничтожества.
«Он смотрел на своих министров как на обыкновенных приказчиков», – вспоминает очевидец. Назначая министром Коковцева, царь спросил прямо: «Надеюсь, вы не будете заслонять меня так, как это делал Столыпин?»
Наглядный пример. Морской министр Бирюлев, прочтя рапорт одного из своих подчиненных, просившего выписать из Франции для подводных лодок некоторое количество свечей зажигания, недрогнувшей рукой вывел резолюцию: «Достаточно будет пары фунтов обычных стеариновых».
Этот человек руководил военно-морским флотом империи… Но кого интересовали его профессиональные качества, если он отличался собачьей преданностью царственной чете? Самое печальное, что подобное продолжалось и в разгар первой мировой. Когда Николай назначил летом 1915 г. военным министром генерала Поливанова, Алиса буквально задолбала муженька (другого слова и не подберешь) возражениями и в конце концов своего добилась: Поливанов был снят, назначен Шуваев, всю жизнь прослуживший… в интендантстве! Зато верен был, как собака…
В последние два года царствования Николая и премьер-министров фактически назначала императрица. Времена стояли сложнейшие и тяжелейшие, страна откровенно катилась под откос, все разваливалось. Кто же становился избранниками ее величества?
Восьмидесятилетний Горемыкин, пребывавший в откровенном старческом маразме. Штюрмер, личность совершенно бесцветная и не пользовавшаяся никаким авторитетом где бы то ни было. Последним премьером империи стал семидесятилетний князь Голицын, заведовавший ранее благотворительными учреждениями царицы. Когда друзья спросили старичка, зачем он принял столь хлопотливый пост, тот, мечтательно улыбаясь, прошамкал: «Чтобы было одним приятным воспоминанием больше!».
Приятных воспоминаний не оказалось. При первых известиях о февральских беспорядках в Петербурге Голицын с чувством выполненного долга подал в отставку и отвечал по телефону встревоженным сановникам и генералам, чтобы его больше не беспокоили…
Что творится со страной и что представляет собой царственная чета, видели все. Причем задолго до Февраля. Безусловно, стоит привести обширные выдержки из дневника профессора Б.В. Никольского. Профессор римского права, он преподавал не только в Юрьевском и Петербургском университетах, но и в элитарном училище правоведения. Не либерал, не демократ, наоборот, один из ярых и активных монархистов и руководителей «Союза русского народа».
«Неверность его ужасна (это Никольский пишет в 1905 г., вскоре после того как побывал на аудиенции у Николая). Он, при всем самообладании и привычке, не делает ни одного спокойного движения, ни одного спокойного жеста… Когда говорит, то выбирает расплывчатые, неточные слова и с большим трудом, нервно запинаясь, как-то выжимая из себя слова всем корпусом, головой, плечами, руками, даже переступая…Точно какая-то непосильная ноша легла на хилого работника, и он неуверенно, шатко ее несет…
…Я думаю, что царя органически нельзя вразумить. Он хуже, чем бездарен! Он – прости меня Боже – полное ничтожество…
…Мне дело ясно. Несчастный вырождающийся царь с его ничтожным, мелким и жалким характером, совершенно глупый и безвольный, не ведая, что творит, губит Россию…
…Конечно, если бы я верил в чудеса, и в возможность вразумить глупого, бездарного, невежественного и жалкого человека, то я предложил бы пожертвовать одним-двумя членами династии, чтобы спасти ее целость и наше отечество. Повесить, например, Алексея и Владимира Александровичей, Ламздорфа и Витте, запретить по закону великим князьям когда-либо занимать ответственные посты… Еще если бы можно было надеяться на его самоубийство – это все-таки было бы шансом. Но где ему!»
Дневник одного из профессоров Московской духовной академии, запись от 23 марта 1917 г.: «Тысячи революционеров не уронили так самодержавие, монархию, трон и династию Романовых, как это сделала эта германка со своим гнусным Распутиным, со своим германизмом, со своей гнусной хлыстовщиной, со своей отчужденностью от России и чуть ли не изменами в пользу Германии, отчужденностью даже от всех членов царского дома и чуть ли не с манией величия. А царь повредил себе и монархии безволием, ленью, беспечностью, пристрастием к вину (по-видимому), тугодумным подчинением своей обер-кликуше, неумением управлять, нежеланием, хотя бы на время войны, составить кабинет по образу конституции. Жалкие люди, и жалка теперь, да и прежде, семья, несчастная семья! Нравственно, умственно и культурно обе главы семьи упали еще раньше переворота и окончательного падения».
Малоизвестный, но крайне многозначительный факт, кажется, не имеющий аналогов в мировой практике: в свое время русская полиция конфисковала тираж книги… «Полное собрание речей императора Николая II за 1894–1906 годы»! Дело в том, что по отдельности выступления и резолюции самодержца на документах еще кое-как смотрелись, но, собранные вместе в большом количестве, выглядели таким тупоумием, производили столь невыгодное впечатление, что их пришлось срочно изымать из обращения.
Легко заметить, что все критические отзывы о Николае сводятся к одному: это был человек не на своем месте. И он был мелок.
А оно надо?kolli писал(а):С 26 октября можно будет в кинотеатрах Смоленска посмотреть "Матильду"
Очень похоже...И поведение верхушки власти-бизнеса, и всякой либеральной интиллигЭнсии, да и народ...того....угрюмо безмолвствует.SAF писал(а):goremika, но святой однако. Как те времена нынешние напоминают, особенно в плане кадровой политики, не находишь?
Забыл, ети его, в фильме "Иван Васильевич меняет...", про какого царя было?goremika писал(а):Нелицеприятно о нём пишут.Там и без Матильды...
Для лентяев-море буквСпойлер
Николай II был бездарностью поразительной.
Временами на ум приходят и более жесткие эпитеты. Вот, например, узнаешь подлинные причины знаменитого покушения на него в Японии, когда его величество, будучи еще цесаревичем, путешествовал для расширения кругозора. Я много лет не мог доискаться ответа на несложный, в общем-то, вопрос: с какой это стати японский полицейский (следовательно, человек не случайный, а отобранный для серьезной службы с истинно японским тщанием) вдруг ни с того ни с сего попытался рубануть знатного иностранного гостя саблей по голове? Меж Россией и Японией в те времена еще не существовало ни малейших трений. Японцы – народ гостеприимный и уравновешенный… Сумасшедший он был, что ли? Солнцем голову напекло или белая горячка подстерегла?
Так вот – ничего подобного. Только в этом году удалось наконец-то докопаться до истинных причин, о которых почему-то умалчивали даже в советские времена, когда, казалось бы, сам бог велел…
Хотите знать, что там случилось? Да просто-напросто цесаревич Николай и его спутник принц Георг Греческий, изрядно поддавши, забрели в синтоистский храм и там, [извините] хихикая, начали колотить тросточками по священным для синтоистов храмовым колоколам. Пошли разговоры, люди возмутились, вот полицейский и не выдержал…
Вряд ли стоит его винить. Попробуйте представить, какую бы реакцию вызвало в том же году в России поведение двух иностранцев, которые, забредя пьяненькими в православный храм, начали бы с гоготом стучать тростями по лампадам… Могли бы и на месте затоптать, опоздай полиция вмешаться.
И это вовсе не «грешок молодости». В этом – весь Николай, по уму и задаткам с грехом пополам подходивший на роль полковника или начальника департамента, но совершенно не способный мало-мальски толково управлять Россией. Сохранилось убийственное по сарказму высказывание генерала Драгомирова: «Сидеть на престоле годен, но стоять во главе России не способен». Министр иностранных дел Н.П. Дурново (кстати, в своей обширной докладной записке предсказавший революцию задолго до семнадцатого года) считал, что Николай «обладает средним образованием гвардейского полковника хорошего семейства» – а это, согласитесь, маловато для человека, стоящего у руля огромной империи. Не менее категоричен известный юрист Кони: «Его взгляд на себя, как на провиденциального помазанника божия, вызывал в нем подчас приливы такой самоуверенности, что ставились им в ничто все советы и предостережения тех немногих честных людей, которые еще обнаруживались в его окружении… Трусость и предательство прошли красной нитью через всю его жизнь, через все его царствование, и в этом, а не в недостатке ума и воли, надо искать некоторые из причин того, чем закончилось для него и то, и другое… Отсутствие сердца и связанное с этим отсутствие чувства собственного достоинства, в результате которого он среди унижений и несчастья всех близко окружающих продолжает влачить свою жалкую жизнь, не сумев погибнуть с честью».
Это написано за год до стрельбы в подвале дома Ипатьева. Могут возразить, что Кони, собственно говоря, с Николаем общался мало, если общался вовсе, и знает его плохо, поверив на слово клевете и наветам…
Что ж, вот свидетельства тех, кто как раз находился при Николае достаточно долго и имел возможность хорошо узнать личность самодержца.
Министр внутренних дел Святополк-Мирский: «Царю нельзя верить, ибо то, что он сегодня одобряет, завтра от этого отказывается». Это было сказано в разговоре с С.Ю. Витте. Тот же Святополк-Мирский считал, что «все приключившиеся несчастья основаны на характере государя».
Министр внутренних дел И.Л. Горемыкин, предшественник Мирского, предупредил, передавая ему дела: «Помните одно: никогда ему не верьте, это самый фальшивый человек, какой есть на свете».
А впрочем, Николай и сам признавался: «Я всегда во всем со всеми соглашаюсь, а потом делаю по-своему».
Генерал А.А. Мосолов, начальник канцелярии министерства двора в 1900–1917 гг.: «Он увольнял лиц, долго при нем служивших, с необычайной легкостью. Достаточно было, чтобы начали клеветать, даже не приводя никаких фактических данных, чтобы он согласился на увольнение такого лица. Царь никогда не стремился сам установить, кто прав, кто виноват, где истина, а где навет… Менее всего склонен был царь защищать кого-нибудь из своих приближенных или устанавливать, вследствие каких мотивов клевета была доведена до его, царя, сведения».
Между прочим, Святополк-Мирский, в полном соответствии с предупреждениями Горемыкина, стал жертвой очередной подлой выходки Николая. В 1905 г. царь разрешил Мирскому вести переговоры с лидерами земского движения и сказал, что согласен на проведение ими своего съезда… но уже во время этого разговора готовил проект рескрипта об отставке министра за «уступчивость» в переговорах с оппозицией.
«Убожество мысли и болезненность души» – это слова Дурново.
«Ничтожный, а потому бесчувственный император. Громкие фразы, честность и благородство существуют только напоказ, так сказать, для царских выходов, а внутри души мелкое коварство, ребяческая хитрость, пугливая лживость», – это Витте.
Генерал Врангель (тот самый): «Царь ни точно очерченных пороков, ни ясно определенных качеств не имел. Он был безразличен. Он ничего и никого не любил».
Здесь, разумеется, самое время вступить протестующему хору фанатов Николая: как же так, «никого не любил»?! Не забывайте, что Николай Александрович и женился-то по страстной любви!
Совершенно верно, Николай женился по страстной любви.
В чем и заключается его первое предательство интересов России.
Здесь нет и тени преувеличения. Проблема эта уже давным-давно исследована теоретиками монархической идеи с самых разных сторон: самодержец, кроме огромных, ничем и никем, кроме Бога, не стесненных прав, обладает добровольно возложенными на себя обязанностями. Одна из таких обязанностей – забыть о том, что монарх может, подобно обычному человеку, жениться по любви. Не может. Не имеет права. Брак монарха должен, в первую очередь, преследовать две цели:
а) политические выгоды в дальнейшем;
б) обеспечение здорового потомства.
Это главное. На чувства монарх не имеет права. И случаев, когда это железное правило строго соблюдалось, предостаточно в царствующих домах Европы. Отказ от чувства – это и есть та цена, которую платит монарх за свою самодержавную власть.
Николай женился по любви, и на российском престоле оказалась недалекая истеричка с дипломом доктора философии, со страшной болезнью в генах – гемофилией (несвертываемость крови). Уже в те времена медики обладали достаточными знаниями о наследственных болезнях, в частности, о том, что гемофилия передается детям мужского пола.
Последствия известны. Родился неизлечимо больной наследник. Легко представить, как это повлияло на психическое состояние царственной четы, и без того не блиставшей интеллектом и уравновешенностью. При дворе замаячила череда сменявших друг друга шарлатанов – «магнетизеры», «целители», «святые старцы». В конце концов появился Григорий Распутин (фигура, впрочем, весьма неоднозначная)…
Если бы только у царя хватило ума ни во что не вмешиваться, стоять в сторонке и допустить к рулю людей дельных, толковых, способных провести корабль мимо рифов!
В мировой истории не единожды встречались ситуации, которые братья Стругацкие охарактеризовали как «могучий ум при слабом государе». Примеров множество. Самый, пожалуй, яркий – это многолетнее правление кардинала Ришелье во времена Людовика XIII. Сам король не мог похвастаться особенными умом и волей, а уж деловыми способностями не блистал вовсе – но он прекрасно понимал, что Ришелье тянет страну. И не поддавался ни на какие уговоры отстранить кардинала от дел. Недолюбливал, но не сдавал.
А вот Николай решительно избавлялся от всех выдающихся министров – от Витте, и от многих других. Упоминавшееся выше отсутствие смелости привело к тому, что у царя вошло в обычай отделываться от министров довольно-таки подленьким способом: вызвав того или иного сановника, поговорив о текущих делах, Николай отпускал его, заверяя в своей полной благосклонности, – но в соседней комнате уже лежал подписанный высочайший приказ об отставке, с которым назавтра являлся фельдъегерь (его величество был слишком деликатен и тонок, чтобы объявлять отставку лично…)
Свою лепту вносила и Алиса Гессенская, стараясь отстранить от должности всех мало-мальски крупных государственных деятелей и проталкивая к трону откровенные ничтожества.
«Он смотрел на своих министров как на обыкновенных приказчиков», – вспоминает очевидец. Назначая министром Коковцева, царь спросил прямо: «Надеюсь, вы не будете заслонять меня так, как это делал Столыпин?»
Наглядный пример. Морской министр Бирюлев, прочтя рапорт одного из своих подчиненных, просившего выписать из Франции для подводных лодок некоторое количество свечей зажигания, недрогнувшей рукой вывел резолюцию: «Достаточно будет пары фунтов обычных стеариновых».
Этот человек руководил военно-морским флотом империи… Но кого интересовали его профессиональные качества, если он отличался собачьей преданностью царственной чете? Самое печальное, что подобное продолжалось и в разгар первой мировой. Когда Николай назначил летом 1915 г. военным министром генерала Поливанова, Алиса буквально задолбала муженька (другого слова и не подберешь) возражениями и в конце концов своего добилась: Поливанов был снят, назначен Шуваев, всю жизнь прослуживший… в интендантстве! Зато верен был, как собака…
В последние два года царствования Николая и премьер-министров фактически назначала императрица. Времена стояли сложнейшие и тяжелейшие, страна откровенно катилась под откос, все разваливалось. Кто же становился избранниками ее величества?
Восьмидесятилетний Горемыкин, пребывавший в откровенном старческом маразме. Штюрмер, личность совершенно бесцветная и не пользовавшаяся никаким авторитетом где бы то ни было. Последним премьером империи стал семидесятилетний князь Голицын, заведовавший ранее благотворительными учреждениями царицы. Когда друзья спросили старичка, зачем он принял столь хлопотливый пост, тот, мечтательно улыбаясь, прошамкал: «Чтобы было одним приятным воспоминанием больше!».
Приятных воспоминаний не оказалось. При первых известиях о февральских беспорядках в Петербурге Голицын с чувством выполненного долга подал в отставку и отвечал по телефону встревоженным сановникам и генералам, чтобы его больше не беспокоили…
Что творится со страной и что представляет собой царственная чета, видели все. Причем задолго до Февраля. Безусловно, стоит привести обширные выдержки из дневника профессора Б.В. Никольского. Профессор римского права, он преподавал не только в Юрьевском и Петербургском университетах, но и в элитарном училище правоведения. Не либерал, не демократ, наоборот, один из ярых и активных монархистов и руководителей «Союза русского народа».
«Неверность его ужасна (это Никольский пишет в 1905 г., вскоре после того как побывал на аудиенции у Николая). Он, при всем самообладании и привычке, не делает ни одного спокойного движения, ни одного спокойного жеста… Когда говорит, то выбирает расплывчатые, неточные слова и с большим трудом, нервно запинаясь, как-то выжимая из себя слова всем корпусом, головой, плечами, руками, даже переступая…Точно какая-то непосильная ноша легла на хилого работника, и он неуверенно, шатко ее несет…
…Я думаю, что царя органически нельзя вразумить. Он хуже, чем бездарен! Он – прости меня Боже – полное ничтожество…
…Мне дело ясно. Несчастный вырождающийся царь с его ничтожным, мелким и жалким характером, совершенно глупый и безвольный, не ведая, что творит, губит Россию…
…Конечно, если бы я верил в чудеса, и в возможность вразумить глупого, бездарного, невежественного и жалкого человека, то я предложил бы пожертвовать одним-двумя членами династии, чтобы спасти ее целость и наше отечество. Повесить, например, Алексея и Владимира Александровичей, Ламздорфа и Витте, запретить по закону великим князьям когда-либо занимать ответственные посты… Еще если бы можно было надеяться на его самоубийство – это все-таки было бы шансом. Но где ему!»
Дневник одного из профессоров Московской духовной академии, запись от 23 марта 1917 г.: «Тысячи революционеров не уронили так самодержавие, монархию, трон и династию Романовых, как это сделала эта германка со своим гнусным Распутиным, со своим германизмом, со своей гнусной хлыстовщиной, со своей отчужденностью от России и чуть ли не изменами в пользу Германии, отчужденностью даже от всех членов царского дома и чуть ли не с манией величия. А царь повредил себе и монархии безволием, ленью, беспечностью, пристрастием к вину (по-видимому), тугодумным подчинением своей обер-кликуше, неумением управлять, нежеланием, хотя бы на время войны, составить кабинет по образу конституции. Жалкие люди, и жалка теперь, да и прежде, семья, несчастная семья! Нравственно, умственно и культурно обе главы семьи упали еще раньше переворота и окончательного падения».
Малоизвестный, но крайне многозначительный факт, кажется, не имеющий аналогов в мировой практике: в свое время русская полиция конфисковала тираж книги… «Полное собрание речей императора Николая II за 1894–1906 годы»! Дело в том, что по отдельности выступления и резолюции самодержца на документах еще кое-как смотрелись, но, собранные вместе в большом количестве, выглядели таким тупоумием, производили столь невыгодное впечатление, что их пришлось срочно изымать из обращения.
Легко заметить, что все критические отзывы о Николае сводятся к одному: это был человек не на своем месте. И он был мелок.
Можете подсказать, в каких? Я бы сходил.kolli писал(а):С 26 октября можно будет в кинотеатрах Смоленска посмотреть "Матильду"
Забыл, ети его, в фильме "Иван Васильевич меняет...", про какого царя было?[/quote]умка писал(а):
"Малютка"TheBest писал(а):Можете подсказать, в каких? Я бы сходил.
Мелковато.svenuh писал(а):"Малютка"TheBest писал(а):Можете подсказать, в каких? Я бы сходил.
Брысь, истеричка.svenuh писал(а):TheBest, по Сеньке и шапка