R717,надеюсь, Вы взрослый человек, и понимаете, что в этой ветке я хотела бы слышать, как модератор, обоснованные суждения, а не только эмоциональные реплики. В данном случае речь идёт не об отрицательном примере "психологии", а о том, что следствие в качестве доказательной базы использует не стандартизированные заключения специалистов.
Я хорошо знакома с делом Макарова. Директор института , в совет директоров которого я вхожу, Альбина Локтионова, проводила по просьбе матери независимые психотерапевтические консультации через 9 дней после случившегося. Также экспертиза первого заключения проводилась в ГНЦ судебной психиатрии имени Сербского психологами высокой квалификации. Я на семинаре в июне лично видела и разбирала с нашими студентами все рисунки Эли, созданные ею во время всех психотерапевтических консультаций .
Считаю, что обследование психолога "Озона" в данном случае, не является доказательством вины или невиновности подозреваемого, оно не компетентно в заключении.
Любая экспертная оценка по таким делам должна проводиться только в рамках судебной экспертизы, и дается для установления факта состоятельности предъявленного доказательства , эксперт должен дать качественно-количественную оценку фактов, а не предположения. Лейла Соколова не является судебным психологом, и проводила обследование по принятой в МПС центе "Озон" схеме на этапе доследственной проверки, но её заключение написано в вероятностных терминах и терминах школы, в которой она обучалась (психоаналитические термины). Её личная жизнь и сексуальные предпочтения, полагаю, всё же, не имеют к этому делу никакого отношения. Она была привлечена к обследованию дознавателем, и не имела права отказаться по закону.
Приведу выписку заключения специалиста-психолога Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского о заключении Л.Соколовой:
– Фактически анализ рисуночных методик ( о заключении Лейлы - прим. моё) представляет собой вольную мозаичную констатацию отдельных феноменов, представленную в виде недопустимых с терминологической точки зрения формулировок: «животное изображено с больших размеров фаллообразным хвостом с тупым, округлым густо заштрихованным концом», «в изображении кошки снова фигурирует фаллический хвост» … . Во многих случаях допускаются оценочно-субъективные суждения. Так, вызывают удивление отдельные интерпретации рисунков. Например, плотно закрашенный черный хвост на фоне цветного изображения Несуществующего животного психологом трактуется как особенность, характерная «для рисунков детей, имеющих опыт вовлечения в сексуальные взаимоотношения» … . Подобное субъективное мнение не может рассматриваться в качестве общепринятого научно обоснованного мнения.
Представление о виновности , на мой взгляд, можно получить только в суде, и только полностью изучив материалы дела и проанализировав доводы всех сторон. Это дело судьи, а не психолога.
Считаю, и об этом я говорила 2 недели назад на Круглом столе по сопровождению дел о насилии над детьми в Москве с ответственным представителем СК РФ, с директором центра "Озон" Е.И.Цымбалом, с зам.руководителя общественной палаты РФ, необходимо, чтобы сопровождение ребёнка в судебном процессе психологом было стандартизированной процедурой, чёткой и прописанной , со стандартными едиными для всех случаев инструментами исследования (тестами, интервью и пр., в том числе, и с родителями) в специально оборудованном месте,с обязательными требованиями к квалификации психолога и понятным содержанием работы психолога на этапе дознания, следствия и суда. Эти процедуры в РФ не прописаны никакими законами. В связи с этим возникают разночтения, некачественные заключения.
Родственники пострадавших детей(родителей) ищут "хороших" психологов и клеймят "плохих".
Психологи- заложники несовершенной системы следствия и судопроизводства. У того же представителя СК РФ я спросила, есть ли специальные инструкции по порядку и форме опроса пострадавших детей. требования к квалификации следователей и привлекаемых психологов. Знаете, он мне ответил "есть рекомендации", но среди следователей "нет тех, кто имел бы специализацию по подобным делам"("ротация кадров слишком большая").
Следователи привлекают некомпетентных специалистов, потому, что не понимают какими компетенциями привлекаемый психолог должен обладать. Следователи решают задачи следствия, а не вникают в то, как их действия отразятся на судьбе ребёнка и его семьи. Закон несовершенен. Психологи не несут, в отличие от врачей, юридической ответственности за свои заключения. Вот в чём проблема, я думаю. :hi:
