Истории о необходимости поминать усопших

[Boy Gold Ring]

здравствуйте! прошу и Вас оставлять здесь соответствующие истории и свидетельства, желательно со ссылками на первоисточники. спасибо.

......................


Старец Николай (Гурьянов) учил: «Когда служится сорокоуст, великий грешник выпускается из ада». Он повторял, что многое зависит от молитвы сродников, только хула на Господа не прощается.

(из книги «Современные старцы Святой Руси»,Москва, 2009, «Оранта»)

…

Отец Павел (Груздев) всегда молился о тех, за кого молиться некому, т.е. у кого не осталось родной души на земле. Была у него своя, особая молитва: «Помяни, Господи, тех, кого помянуть некому нУжды ради». И вот когда батюшке делали сложнейшую операцию на желчном пузыре, в этот момент фактически наступила его смерть. Он очнулся на том свете и увидел огромное множество людей, которые пришли за него молиться, в том числе и друзей своих, священников, уже умерших, но еще больше незнакомых.
- А это кто? – спросил о.Павел.
И один из священников ответил ему:
- Это те, за кого ты молишься: «Помяни, Господи, тех, кого помянуть некому нУжды ради». Это они за тебя пришли просить.

(источник – тот же).

……………………………………………

«Всякий желающий проявить свою любовь к умершим и подать им реальную помощь может наилучшим образом сделать это молитвой о них и, в особенности, подачей записки для поминовения на Божественной литургии. Ничего лучшего и большего сделать для них мы не можем. Это им всегда необходимо...» (Архиеп. Иоанн (Максимович)).

(обращаю внимание, что за самоубийц [кроме умопомешанных] и за некрещеных обедни о упокоении и сорокоусты в храме не принимаются. Самоубийство считается одним из видов хулы на Святого Духа, а Христос сказал: Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа... Святаго не простится... ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12: 31-32).) http://www.pdsem.mrezha.net/pages/p200.html

………………………………….

[Boy Gold Ring]

Сорокоуст об упокоении. Сорок литургий


"Этот рассказ взят из книги «Современные старцы горы Афон», выпущенной издательством Русский Паломник. Эта не выдуманная история на примере одного семейства, рассказывает на сколько важно подавать сорокоусты об упокоении почивших христиан.

Итак, пришлось старцу Даниилу отправиться из монастыря Ватопед в родной город Смирну и пробыть там девять месяцев.

“Как только прибыл я (в Смирну), то счел долгом своим посетить Георгия, сына незабвенного Деметриуса”. (Деметриус был простым мирянином, но его великая вера и добродетельность дали ему “мудрость небесную”, и прославился он своими мудрыми советами и наставлениями. Его поучения укрепляли многие души, включая и душу старца Даниила в юные годы. “Я расспросил его подробно о смерти отца, о кончине которого знал от многих людей”.

В ответ на просьбу монаха Георгий в мельчайших подробностях описал кончину своего достопочтенного отца, слезами сопровождая воспоминания. И одна деталь настолько примечательна, что мы должны сейчас же рассказать о ней.

Достигнув заката земной жизни, богодухновенный Деметриус был предуведомлен о дне смерти своей, определенном ему Господом. В день тот он попросил одного благочестивого, чистого сердцем священника отца Деметриуса придти к нему.

“Я умру сегодня, отче, — сказал он. — Прошу тебя, скажи, что мне делать, когда наступят последние мгновения”.

Священник знал о его добродетельной жизни, знал, что он исповедовался, соборовался и несколько раз причастился. Но, выслушав просьбу, решил предложить следующее.
“Если пожелаешь, распорядись, чтобы по смерти твоей в каком-нибудь сельском храме совершили о тебе сорок литургий (сорокоуст)”. Умирающий с радостью принял совет священника. Немного помедлив, он призвал сына.

“Сын мой, я прошу тебя об одной услуге. Прошу тебя, чтобы по смерти моей ты заказал по мне сорок литургий в какой-нибудь сельской церкви”.

Тот ответил: “Благослови меня, отец мой, я обещаю исполнить твое желание”.

Через два часа Божий человек испустил дух. Без промедления его достойный сын обратился к отцу Деметриусу, не зная, что именно он присоветовал сорок литургий.

“Отец Деметриус, мой отец оставил мне распоряжение отслужиить за него сорок литургий где-нибудь за городом. И так как Вы Иногда остаетесь в храме Святых Апостолов, я прошу Вас взять на себя труд отслужить их. Я позабочусь об оплате всех расходов”. Со слезами отвечал священник: “Дорогой Георгий, ведь это я твоему отцу такой совет, и пока я жив, всегда буду поминать а твоего. Но я не могу совершить эти сорок литургий, потому как раз сейчас матушка моя приболела. Тебе придется обратиться к другому священнику”.

Однако Георгий, зная великое благочестие отца Деметриуса ц преданность ему своего отца, настаивал, пока не уговорил его. Священник, придя домой, сказал супруге и дочерям:
“Я должен совершить сорок литургий за душу доброго христианина Деметриуса. Поэтому сорок дней не ждите меня дома, я буду в храме Святых Апостолов”.

И начал он усердно совершать литургии. Совершил уже тридцать девять, последняя пришлась на воскресный день. Но в субботу вечером у него так страшно разболелись зубы, что он вынужден был пойти домой. Он стонал от боли. Супруга предложила вызвать врача, чтобы тот удалил зуб.
“Нет, — ответил отец Деметриус. — Завтра я должен совершить последнюю литургию”.

Однако в середине ночи боль настолько усилилась, что пришлось-таки вызвать врача и удалить зуб. И так как было кровотечение, священник решил отложить последнюю литургию до понедельника.

В субботу днем Георгий приготовил деньги для оплаты труда священника и намеревался отдать их ему на следующий день. В ночь на воскресенье он стал на молитву. Ночная тишина способствовала молитвенному настроению. Прошло долгое время, он устал и прилег на кровать, припоминая добрые дела и наставления своего благословенного батюшки. На ум пришла и такая мысль: “Действительно ли сорок литургий помогают душам умерших или церковь предписывает их для утешения живущих?” И в этот момент задремал.

Он увидел себя в прекрасном месте, в месте такой неописуемой красоты, которую на земле и не встретить. Однако чувствовал себя недостойным находиться в таком святом райском месте, и его охватил страх, что поэтому его должны изгнать оттуда до глубин адских. Но он укрепился такой мыслью: “Если Господь Всемогущий привел меня сюда, Он смилуется надо мной и даст еще время на покаяние, ведь я еще не умер и не разрешился от тела”.

После этой утешительной мысли увидел идущий издали чистейший и ярчайший свет, сияющий гораздо сильнее, чем солнце. Он побежал навстречу к нему и с невыразимым удивлением увидел зрелище невиданной красоты. Перед ним простирался огромный то ли сад, то ли лес, благоухающий чудесным незнакомым ароматом. Он подумал: “Так вот он, Рай! О, какое блаженство ожидает тех, кто праведно поживет на земле!”

С изумлением и наслаждением рассматривая эту неземную красоту, обратил внимание на прекраснейший дворец исключительного архитектурного изящества, стены которого сияли ярче золота на солнце и бриллиантов. Невозможно описать его красоту человеческими словами. Он стоял пораженный и безмолвный. Подойдя поближе — о, радость! — увидел отца своего, светоносного и сияющего, у двери дворца.

“Как ты попал сюда, дитя мое?” — спросил отец мягко и с любовью.

“Я и сам не знаю, папа. Но чувствую, что недостоин здесь находиться. Однако, скажи мне, как ты здесь? Как ты попал сюда? И чей это дворец?”

“Милость Спасителя нашего Христа и заступничество Его Матери, которую я сугубо почитаю, дали мне место это. Сегодня я должен был войти во дворец этот, но так как строитель, сооружавший его, нездоров — сегодня у него вырвали зуб, — сорок дней строительства не закончены. Потому я войду в него завтра”.

После этих слов Георгий проснулся с ощущением чуда, со слезами, но несколько озадаченный. Остаток ночи не спал, непрестанно творил молитвенные славословия Всемогущему Богу. Утром пошел на литургию в собор святой Фотинии. После, взяв просфору, вино и свечу, отправился в район Миртакии, где находилась церковь Святых Апостолов. Он нашел отца Деметриуса в келлии, сидящим на стуле.

Священник с радостью приветствовал его и сказал, не желая огорчить: “Я только что пришел с Божественной литургии. Сейчас сорок литургий совершены”.

Тогда Георгий стал в подробностях описывать видение, бывшее у него ночью. Когда дошел до описания того, что вступление его отца во дворец было отложено из-за зубной боли строителя, священник исполнился страхом, но вместе и радостью, и ощущением чуда. Он встал и сказал:

“Дорогой мой Георгий, я — строитель, который трудился над возведением дворца. Сегодня я не совершил литургию из-за вырванного зуба. Видишь, мой носовой платок весь в крови. Я сказал тебе неправду, потому что не хотел расстраивать тебя”.

Старца Даниила глубоко взволновал этот рассказ. Под конец Георгий предложил ему посетить отца Деметриуса, который подвизался тогда в приходе св. Иоанна Богослова. Священник подтвердил подлинность и сказал записать все как очень поучительное. Так и совершилось, раз уж мы нашли ее в рукописях. В конце старец Даниил приписал карандашом: “Записанное я слышал в 1875 году, в октябре. Наш незабвенный Деметриус почил в 1869″.

Этот рассказ о пользе сорокоуста за упокой был взят из книги – «Современные старцы горы Афон"

http://orthodoxy-book.ru/?p=1107

[Boy Gold Ring]

…………………………………………………


«В 1871 году состоявший в певческом хоре А. Я., прожив не более двадцати четырех лет, - рассказывает ярославский архиепископ Нил, - умер от холеры. Через десять дней после смерти, именно утром 16 июля, явился он мне во сне.
На нем был знакомый мне сюртук, только удлиненный до пят. В момент явления я сидел у стола гостиной своей, а он вошел из залы довольно скорым шагом, как это и всегда бывало, выказав знаки уважения ко мне, приблизился к столу и, не сказав ни слова, начал высыпать на стол из-под жилета медные деньги с малой примесью серебра.
С изумлением спросил я:
- Что это значит? - Он отвечал:
- На уплату долга. (Надобно заметить, что накануне приходили от фотографа Г., объявив, что по книгам значится за Я. четыре рубля). Это меня очень поразило, и я неоднократно повторил:
- Нет, нет, не нужны твои деньги, сам заплачу твой долг.
При сих словах Я. с осторожностью сказал мне:
- Говорите потише, чтобы не слыхали другие.
На выраженную же мною готовность уплатить за него долг, он не возражал, а деньги не замедлил сгрести рукою со стола. Но куда положил он их, не удалось мне заметить, а, кажется, тут же они исчезли.
Затем, встав со стула, я обратился к Я. с вопросом:
- Где находишься ты, отшедши от нас?
- Как бы в заключенном замке.
- Имеете ли вы какое-либо сближение с Ангелами?
- Для Ангелов мы чужды.
- А к Богу имеете ли какое отношение?
- Об этом после когда-нибудь скажу.
- Не в одном ли месте с тобою Миша? (Миша - тоже певчий, мальчик, живший в одной комнате с Я. И скончавшийся года за четыре перед тем).
- Не в одном.
- Кто же с тобою?
- Всякий сброд.
- Имеете ли вы какое развлечение?
- Никакого. У нас даже звуки не слышатся никогда, ибо духи не говорят между собою.
- А пища какая-либо есть у духов?
- Ни-ни... - Звуки эти произнесены были с явным неудовольствием и, конечно, по причине неуместности вопроса.
- Ты же как чувствуешь себя?
- Я тоскую.
- Чем же этому помочь?
- Молитесь за меня: вот доныне не совершаются обо мне заупокойные Литургии.
При сих словах душа моя возмутилась, и я стал перед покойником извиняться, что не заказал сорокоуста, но что непременно сделаю. Последние слова видимо успокоили собеседника.
За сим он просил благословения, и я, благословив его, спросил:
- Нужно ли испрашивать у кого-либо дозволения на отлучку?
Ответ заключался только в одном слове: да. И слово это было произнесено протяжно, уныло и как бы по принуждению.
Тут он вторично попросил благословения, и я еще раз благословил его. Вышел он от меня дверью, обращенной к Туговой горе, на которой покоится прах его ("Душеполезные размышления", 1881).
http://www.truechristianity.info/myster ... 01.php#b25
……………………………………………………

[Boy Gold Ring]

………………………………….

Отрывок из главы «Любовь Старца» из книги старца Ефрема (Мораитиса) Филофейского
( )
«Моя жизнь со Старцем Иосифом» (Ахтырский Свято Троицкий монастырь2012):

«У Старца (Иосифа Исихаста) была двоюродная сестра Катерина, жившая в миру. Она передразнивала священников, чтецов и певцов, как они читают, как поют, как ходят, и сама над этим смеялась. Вскоре после прихода к нам отца Харалампия Старец узнал, что Катерина, совсем еще молодая девушка, умерла. Когда настал ее последний час, Бог показал, что ее поведение было неправильным. Умирая, она издавала вопли и кривлялась. Старец, как только об этом узнал, заплакал. Отец Харалампий был изумлен такой чувствительностью Старца. Однако Старец понял его помысл и сказал: «Я, дитя мое, плачу не о том, что она умерла, а о том, что она в аду».

С того дня Старец начал непрестанный пост и молитву о своей сестре, но еще очень долго видел, что она во тьме. Однажды, молясь о ней, он задремал и увидел в видении, как его сестра восходит с радостью из ада на Небо, держа в руке некий ключ и крича от радости как сумасшедшая:
- Сегодня у меня великий день, я иду теперь в светлое жилище и прекрасный дворец!
Старец спросил ее:
- Катерина,что с тобой?
- Сегодня у меня великий день!
По молитвам Старца Катерина освободилась от своих оков.. Воистину, много может усиленная молитва праведного (Иак.5, 16).
Поэтому Старец мне как-то сказал:
- Знаешь, дитя мое, что говорят люди в аду?
- Что они говорят, Старче?
- Вот что: «Ах, неужели в нашем роду не найдется хотя бы одного священника, чтобы поминал он нас, мучающихся здесь в аду? Чтобы прислал нам какую-нибудь посылочку?»

Старец вспоминал и отца Георгия, праведного священника из своего села, который его крестил и о котором Старец молился по четкам. Это был святой человек, хранивший девство, творивший много милостыни и изгонявший бесов. Каждый день он служил литургию и поминал тысячи имен, а затем обходил могилы и целый день служил поминальные службы по усопшим. Он решил вытащить всех грешников из ада.
Старец увидел как-то отца Георгия во сне, и тот ему сказал:
-Я, когда был жив, думал, что только литургии выводят души из ада. А теперь, когда я умер, я увидел на деле, что и молитвы, которые вы совершаете, избавляют души от вечных мук.

Поэтому Старец нам говорил, что милость Божия велика, ибо не только Божественной литургией,но и молитвой ты можешь вытащить душу из ада. И он наставлял нас, чтобы мы тянули четки об умерших: «Обо всех ваших усопших тяните четки, чтобы спаслись и эти люди».
…………………………………………………….

Глава «Отец Симон » из книги старца Ефрема (Мораитиса) Филофейского
«Моя жизнь со старцем Иосифом» (Ахтырский Свято-Троицкий монастырь, 2012):
«Старчик по имени Симон до монашества был портовым рабочим в Волосе. По утрам он обычно опохмелялся, выпивая ракию, и снова засыпал, чтобы проснуться на следующий день. Однажды кто-то пырнул его ножом неизвестно за что, перерезал ему сухожилие, и с тех пор он сгорбился. Милость Божия привела его на Святую Гору, где он стал монахом.
Он жил ниже той каливы, которую мы устроили в Новом Скиту и в которой упокоился Старец Иосиф.
Я служил тогда в церкви Святых Бессеребренников, в одноименной каливе. Отец Симон время от времени приходил к нам, и Старец кормил его. Однажды он пришел туда, где я занимался рукоделием, вырезая печати для просфор.
- Батюшка мой, как поживаешь?
- Присядь, отец Симон, присядь, побудь со мной.
- Отченька, сказать тебе кое-что?
- Скажи.
- Я раньше ничего не боялся. А сейчас бьют часы – и я вздрагиваю. Что-то нехорошее происходит.
- И чего же ты боишься?
- Вот именно: раньше не боялся, а сейчас почему-то вздрагиваю. Это достойно удивления. Знаешь, если я помру, то, когда ты об этом узнаешь, приди и подготовь меня к погребению.
- Отец Симон, давай сделаем так, чтобы было наверняка. Ты каждый день будешь сидеть на балконе, чтобы здороваться со мной, когда я буду идти в Святых Бессеребренников. А я буду здороваться с тобой, и так буду знать, то ты жив. Если же не увижу тебя на балконе, то пойму, что ты помер.
- Не стоит, ты и так все узнаешь.
- Но ты все-таки делай то, что я тебе сказал.
В общем, мы посылали ему еду, брал он кое-что и в других местах. Он сидел на балконе и кричал мне:
- Благословите, отченька!
- Благословите, отец Симон! Хорошо!
Наступил канун памяти святого Симона. Было 27 декабря. Пришел отец Симон к Старцу взять еду. Старец был прозорливым, поэтому сказал:
- Отец Симон, не ходи в Новый Скит, приходи сюда, я дам тебе поесть, дам тебе и большую чашу вина – и будет у тебя все прекрасно. Не ходи никуда.
Старец был очень сообразительным.
- Окажешь мне послушание?
- Хорошо, Старче Иосифе, я никуда не буду ходить. Хорошо.
Итак, в тот день взял он еду и пришел посидеть и пришел посидеть в нашем с отцом Феофилактом дворе. Перед этим мы все вместе пообедали у Старца и пришли в нашу каливу Святых Бессеребренников.
- Отец Симон, почему ты не идешь домой?
- Боюсь, отченька.
- Чего же ты боишься?
Старец, будучи опытным, понимал, в чем тут дело. Он старался устроить все с отцом Симоном так, чтобы смерть не застала его пьяным. Он знал его слабость, и поэтому говорил ему:
- Не ходи ни к кому в Скит! Не ходи ни к кому в Скит!
Вскоре мы отправились поспать два-три часа перед бдением. И отец Симон ушел. Тогда-то он, должно быть, и подумал: «Куда мне идти?» Забыл наказ Старца и отправился в Скит, чтобы развеять страх. Побывал у кого-то в гостях, там его угостили ракией: «Выпей одну рюмочку». И когда стемнело, отец Симон был уже пьян. Как ему добраться домой? Дали ему в качестве фонарика керосиновую лампу.
Утром прохожу я мимо его каливы, а отца Симона нет. Прохожу в полдень – был канун Нового года – его не видно.
- Старче, отец Симон помер.
- Да брось ты, откуда ты знаешь? Пообедайте и потом сходите посмотреть.
- Буди благословенно.
Мы поели и легли спать, думая после этого пойти. Но отцу Иосифу Младшему не спалось. Он поднялся и пошел к отцу Симону.
Калитка была отворена. Поднялся он на террасу – дверь в каливу также отворена. А за ней на полу лежал отец Симон. Видимо, идя с керосиновой лампой, он, будучи выпившим, упал, ударился головой и тут же умер. Как только не случился пожар!
Отец Иосиф рассказал все Старцу. Мы отнесли покойника в Скит. К счастью, была зима, стояла холодная погода, и мы оставили его на ночь в своей каливе. Переодели и ночью молились о его упокоении, а от тела уже исходил запах. Мы старались перебить его ладаном. На следующий день – третий после смерти – похоронили отца Симона. Вид у него был такой, будто он спал.
Старец сказал, чтобы мы отслужили по нему, бедному, сорокоуст. И начали мы служить о нем литургии. К середине сорокоуста является мне отец Симон, расстроенный. Я обнял его.
- Отец Симон!
- Отченька мой, отченька!
- Как тебе сейчас?
- Отченька, дела мои не очень хороши.
- Имей надежду! Мы отслужим по тебе сорокоуст – и будет тебе хорошо.
- Благодарю тебя, отченька!
- Мы тебе поможем.
На этом видение закончилось.
«В чем тебя застану, в том и сужу». Поэтому и сказано: «Стареют и умирают вместе с человеком страсти, которым он порабощен». И Бог попускает человеку умереть в этом, чтобы обнаружилось, чем он был пленен.
……………………………………………………

[Наркоман Штоле]

едрить скоко буков. жене покойники снятся когда им года переходят или когда свечку давно не ставили. вот чтоб не доставали и надо поминать.

[Makropulos]

Долбо..бы Штоле?
Ничего личного, Воскресший.

[Наркоман Штоле]

ты поясни, ЯННП

[Makropulos]

ты поясни, ЯННП

Это я некорректно выразился, считая ТС людьми странными.
Ну, и покаламбурил насчёт Штоле. Чисто без обид - такой незамысловатый юмор.

[Vologda-gda]

Долбо..бы Штоле?
Ничего личного, Воскресший.

А что, средство Макропулоса действительно такое гадкое, как рассказывала Эвелина?

[Klementina]

А здесь о чем речь вообще?
о видениях каких-то?

[goremika]

да,это ЛСДшники делятся впечатлениями.

[Klementina]

goremika
))))

[Klementina]

просто, я подумала, может быть тут что-то серьезное, мистическое, но что-то пока не могу разобраться.

[goremika]

Примешь-разберёшься.

[Klementina]

а, "есть чо?"))))

[Нельсон Манделла]

Кто эти люди несущие в массы ересь о сорокоусте, о святых страрцах, поминках, грешниках и прочем бреде? Какую цель преследует ТС?
Мало г..на с TV льется, в школах уже засрали мозг детям своим православием, так и еще по форумам шакалят в поисках единомышленников ( покупателей свечек)

[Boy Gold Ring]

Старец Паисий Святогорец.:

«Молитва за усопших и заупокойные службы

— Геронда, могут ли молиться осуждённые усопшие?

— Они приходят в чувство и просят помощи, однако помочь себе уже не могут. Те, кто находится в аду, хотели бы от Христа только одного: чтобы Он дал им пять минут земной жизни, чтобы покаяться. Мы, живущие на земле, имеем запас времени на покаяние, тогда как несчастные усопшие уже не могут сами улучшить своё положение, но ждут помощи от нас. Поэтому мы обязаны помогать им своей молитвой.

Помысл говорит мне, что только десять процентов осуждённых усопших находятся в состоянии демоническом и, будучи в аду, хулят Бога, подобно тому как это делают демоны. Эти души не только не просят помощи, но и не приемлют её. Да и зачем им помощь? Что может сделать для них Бог? Представьте, что ребёнок уходит из дома своего отца, растрачивает всё его имущество и вдобавок ко всему ещё и поносит отца последними словами. Э-э, чем тогда может помочь ему отец? Однако другие осуждённые в аду — те, у кого есть немного любочестия, ощущают свою вину, каются и страдают за свои грехи. Они взывают о помощи и получают существенную помощь от молитв верующих. То есть сейчас Бог даёт этим осуждённым людям благоприятную возможность получать помощь до тех пор, пока не наступит Второе Пришествие. В жизни земной друг царя может походатайствовать перед ним, чтобы помочь какому-то осуждённому. Подобно этому, если человек "друг" Бога, то он может походатайствовать своей молитвой перед Богом и исходатайствовать осуждённым усопшим перевод из одной "темницы" в другую — в лучшую, из одной "камеры" в другую, более удобную. Он даже может исходатайствовать им перевод из "камеры" в какую-нибудь "комнату" или "квартиру".

Подобно тому как, навещая заключённых, мы приносим им прохладительные напитки и тому подобное и облегчаем тем самым их страдания, так же мы облегчаем страдания усопших молитвами и милостынями, которые совершаем об упокоении их душ. Молитвы живых об усопших и совершаемые об их упокоении службы — это последняя возможность получить помощь, которую даёт усопшим Бог — до Второго Пришествия. После конечного Суда возможности получить помощь у них уже не будет.

Бог хочет помочь усопшим, потому что Ему больно за них, однако Он не делает этого, потому что у Него есть благородство. Он не хочет дать диаволу права сказать: "Как же Ты спасаешь этого грешника, ведь он совсем не трудился?". Однако, молясь за усопших, мы даём Богу "право" на вмешательство. Надо сказать и о том, что в большее "умиление" Бога приводят наши молитвы об усопших, чем о живых.

Поэтому наша Церковь и установила освящение заупокойного колива, заупокойные службы, панихиды. Заупокойные службы — это самый лучший адвокат о душах усопших. Заупокойные службы обладают такой силой, что могут даже вывести душу из ада. И вы после каждой Божественной Литургии освящайте коливо за усопших. В пшенице есть смысл: "Се́ется в тле́нии, восстае́т в нетле́нии" [1], — говорит Священное Писание. В миру некоторые люди ленятся сварить немного пшеницы и несут в церковь изюм, печенье, бисквиты, чтобы священники прочитали над всем этим молитву об упокоении усопших. А на Святой Горе старенькие монахи за каждой Божественной Литургией освящают коливо и за усопших, и за празднуемого Святого, для того чтобы иметь его благословение.

— Геронда, а люди, умершие недавно, имеют большую нужду в молитве?

— Ну а как же! Когда человек только попадает в тюрьму, разве вначале ему не особенно тяжело? Будем молиться об усопших, которые не благоугодили Богу, чтобы Бог как-то помог и им. Особенно если мы знаем, что человек был жёстким или жестоким — точнее, если он казался жестоким, потому что иногда мы считаем человека жестоким, а в действительности он не таков. А если такой человек еще и жил греховно, то нам надо за него много молиться, подавать его имя на поминовение за Божественными литургиями, записывать его на сорокоусты и давать беднякам милостыню о спасении его души, для того чтобы, услышав молитву бедняков: "Да будет благословен его прах", Бог приклонился на милость и помиловал этого человека. Таким образом, то, что не сделал сам человек, сделаем за него мы. А вот если у человека была доброта, пусть он и не жил хорошо, — то от малой молитвы он получает большую пользу. Это происходит потому, что он имел доброе расположение.

Я знаю случаи, свидетельствующие о пользе, которую усопшие получают от молитвы духовных людей. Один человек пришёл ко мне в каливу и с плачем сказал: "Геронда, я перестал молиться за одного усопшего знакомого, и он явился мне во сне. "Ты, — сказал он, — не помогал мне уже двадцать дней. Ты забыл меня, и я страдаю". И действительно, я забыл о нем как раз двадцать дней назад от множества забот, и в эти дни не молился даже о себе".

— Геронда, когда кто-то умирает и нас просят помолиться о нём, то правильно ли будет совершать о его упокоении одну чётку первые сорок дней после кончины?

— Если ты молишься об усопшем по чёткам, то вместе с ним молись и о других усопших. Зачем поезду ехать в такую даль только с одним пассажиром? Ведь он может взять и других. Знаете, сколько усопших нуждаются в молитве? Несчастные просят помощи, и у них нет никого, кто бы за них помолился! Некоторые люди очень часто совершают панихиду о ком-то из своих усопших сродников. Но от этого не получает помощи даже тот человек, о котором совершается молитва, потому что такая молитва не очень-то угодна Богу. Раз они совершили об этом усопшем столько заупокойных богослужений, то пусть одновременно молятся и за других усопших.

— Геронда, иногда я начинаю беспокоиться о спасении своего отца, потому что он не имел с Церковью ни какой связи.

— Ты до последнего момента не можешь знать того, каким будет Суд Божий. Когда тебя это беспокоит? Каждую субботу?

— Я не следила. А почему каждую субботу?

— Потому что суббота — это день усопших, усопшие имеют на него право.

— Геронда, а те усопшие, за кого некому помолиться? Получают ли они помощь от молитв людей, которые молятся об усопших вообще — не называя конкретных имен?

— Конечно, получают. Я, молясь обо всех усопших, вижу во сне и своих родителей, потому что они радуются молитве, которую я совершаю. Каждый раз, когда у меня в Келье служится Божественная литургия, я совершаю и общую заупокойную литию обо всех усопших, молюсь об усопших королях, архиереях и так далее. А в конце говорю "и о и́х же име́н не помяну́хом". А если иногда я опускаю молитву об усопших, то мои знакомые умершие являются мне. Один мой родственник был убит на войне, и я не записал его имя для поминовения на заупокойной литии, потому что оно было записано для поминовения на проскомидии вместе с другими, павшими смертью храбрых. И вот я увидел этого человека во весь рост стоящим передо мной во время заупокойной литии. И вы подавайте для поминовения на проскомидии не только имена больных, но и имена усопших, потому что усопшие имеют в молитвах большую нужду.

http://www.truechristianity.info/paisiy ... 4_110.html
………………………

Самое лучшее поминовение усопших

Полезнее, чем все поминовения и заупокойные службы, которые мы можем совершить за усопших, будет наша внимательная жизнь, та борьба, которую мы совершаем ради того, чтобы отсечь свои недостатки и очистить душу. Ведь результатом нашей свободы от вещей материальных и от душевных страстей будет не только то, что сами мы почувствуем облегчение. Облегчение получат и усопшие праотцы всего нашего рода. Усопшие испытывают радость, если их потомок живёт с Богом. Если мы не находимся в добром духовном состоянии, то наши усопшие родители, дед и прадед, все наши предки страдают. "Посмотри-ка, как живёт наш потомок!" — говорят они и расстраиваются. Однако, если мы находимся в добром духовном устроении, они радуются, потому что были сотрудниками Бога в нашем рождении и Бог некоторым образом обязан им помочь. То есть усопшим доставит радость, если мы предпримем подвиг и постараемся благоугодить Богу своей жизнью. Поступая так, мы встретимся с нашими усопшими в Раю, и все вместе будем жить в жизни вечной.

Из этого следует, что стоит трудиться и вести брань с нашим ветхим человеком, чтобы став новым, он уже не вредил ни себе, ни другим людям, но помогал и себе, и другим — будь они живые или усопшие.

http://www.truechristianity.info/paisiy ... 4_111.html

………………………………………..

“..Сон, о котором я еще хочу сказать, касается снохи Ксении - Агафьи... Агафья Малеткина была замужем за братом Степана Малеткина (мужа Ксении), который был большой пьяница. Агафия стала и сама пить. Была она очень гордая, супружеской верности не соблюдала, обижала сирот сильно. Умерла пять лет тому назад, было ей тогда сорок пять-сорок семь лет, за три года до смерти жизнь ее изменилась: она захворала, ей свело ноги, открылись на ногах раны, в которых завелись черви, перед смертию особоровалась. Эту Агафию и видела Ксения во сне.

“Вдруг слышу, - говорит Ксения, - что звонят, и звон такой хороший, совсем не такой, как у нас. Дай-ка пойду в церковь, - подумала я, - и, одевшись, пошла. Прихожу в церковь, смотрю: стоит она как-то не так, точно лицом на запад, и иконы такие тусклые, а народ все незнакомый. Стала я смотреть на всех и вдруг вижу направо, в углу, стоит моя сноха Агафия Захариевна, одетая хорошо, по-праздничному. Я подошла к ней и стала было здороваться, да потом вспомнила, что она, ведь, умерла, а потому и сказала той женщине:

- Прости, тетенька, я обмишурилась, я думала, что ты моя сноха, а теперь вспомнила, что она умерла!

- Нет, ты не ошиблась, - сказала та женщина, - я самая Агафия и есть - сноха твоя.

- Как ты, ты ведь умерла?

- Да, я давно умерла!

- А как же ты сюда-то попала?

- А я на работах была, нас, ведь, на работу гоняют, недалеко от вас работа-то была, и хотелось вот мне тебя

увидеть в этом храме.

- Да разве покойники работают?

- Конечно, работают; кто что заслужит: вон, праведники заслужили себе Царство Небесное, так и не работают, а мы под властию князя тьмы, нас и заставляют работать; невыносимо трудно нам работать-то; а ежели когда не работаем, то сажают в темный угол.

- Господи! Неужели Господь тебя так и не простит, так ты и будешь тут?!

- Так и буду тут, наша молитва Богом не слышима, не слышит Бог загробной молитвы!

- Как ! Ведь и неприятелев-то (бесов), когда они ворочаются к Богу, Господь прощает!

- Не! Неправда. Они осуждены навечно. Они и вопиют, и плачут, и скорбят, да нет уж!.. А мы через людей воротиться можем.

- А как тебя, вот, воротить-то?

После этого вопроса Агафья откуда-то взяла небольшую корочку хлеба ржаного, черного-черного, и сказала:

- Вот возьми хоть этакую корочку хлеба, да разломи ее на сорок частей и раздай сорока человекам, да скажи каждому: “Помяни рабу Божию Агафию”, то и тогда мне будет большая отрада.

Ксения, увидев хлеб у Агафьи в руках и удивившись, откуда у нее взялся хлеб, да такой черный, спросила:

- Он вас и хлебом кормит?

- Да, кормит, только не той пищей, что у вас; и спать дает, и мы отдыхаем. Только трудно под его властью-то быть.

- Если я подам за тебя милостыньку, то ты совсем тогда от него уйдешь?

- Нет, еще не совсем!

- А как же тебя совсем-то выручить?

- Вам тяжело будет.

- Как же тяжело?

- Да надо отслужить обедню и панихиду; тогда я избавлюсь совсем от их рук. А если не отслужите, то я останусь навечно в их руках. - Помолчав немного, она жалобно и протяжно сказала:

- Отслужи обедню-то, Аксиньюшка! - Затем опять сказала:

- Спасибо еще маслом меня соборовали, мне отрада есть, а ежели бы не соборовали, то по моим-то делам мне место-то было в геенне.

- Разве еще мука есть?

- Еще две ниже нас муки: одна - геенна, а другая - тартар.

- А Яков-то с вами?

- Какой Яков?

- Кочуров, кум-то твой!

- Разве он умер?


- Умер!

- А я про него и не слыхала.

- А разве вам слух есть?

- Как нет? Слух есть... Когда блаженная душа идет, мы ее сопровождаем, завидуем, а когда к нам идет какая, то мы скорбим - встречаем ее, а которые ниже нас - те нам неизвестны .

Затем во сне Ксения пала на колени и стала просить Бога простить ее сродницу, и с этим проснулась...

Так как сон этот, мне думается, был реальным видением, то и счел я нужным описать его вам. Видела Ксения его месяца два тому назад и говорит, что Агафия ей говорила очень много, но вот - хоть убей, ничего не может иного вспомнить, кроме сказанного, а это все как сейчас помнит...” http://www.truechristianity.info/myster ... 01.php#b25

[Boy Gold Ring]

……………………………………..

“..В ноябре 1851 года один святогорский инок Н., запятнавший жизнь свою вдали от Афона, утонул на обратном пути на святую гору. Иноки святогорские, услышав о несчастной кончине его, стали молиться о нем, и вот, в конце ноября 1852 г. умерший Н. явился в келью старца С. и сказал: “Ты не пугайся меня, я не приведение, а действительно Н”. Старец С., осмотрев его, спросил: “Да не бес ли ты?” “Нет, — отвечал Н., — я истинно Н”. “А прочитай “Да воскреснет Бог” и перекрестись, тогда поверю, что ты не бес” — заметил ему С. “Ты меня перекрести, — сказал на это явившийся — ты прочитай “Да воскреснет Бог”, тогда и убедишься, что я точно Н”. С. исполнил его желание и начал читать, и когда дошел до слов “тако да погибнут беси от лица любящих Бога”, Н. перебил С. и прочитал: “тако да погибнут грешницы от лица Божия, а праведницы да возвеселятся”, и, глубоко вздохнув, задумался. Потом начал просить, чтобы иноки помолились о нем. “Разве ты нуждаешься в наших молитвах?” — спросил его С. “Ах, и как еще нуждаюсь!” — сказал Н., взявши за руку С. и крепко сжав ее, продолжал: “Помолись обо мне, прошу тебя”. “Да я и о себе-то не знаю, как молиться, — возразил ему старец — об этом нужно духовника просить”. “И попроси, — сказал ему Н., — попроси и всю братию, чтобы они помолились обо мне”. Старец, зная, что Н., живя на Афоне, часто ссорился с братиею, предложил ему примириться с нею. Н. задумался, вздохнул и сказал: “Не то уж теперь время”... И еще попросив молитв за себя, сделался невидимым. Так вот какие бывают и в наши дни явления!..”
http://www.memoriam.ru/main/help_soul?id=222
……………………………………………

«Блаженный Лука рассказывает, что был у него родной брат, который, по вступлении в монашеский сан, мало заботился о своей душе и умер, не приготовленный к смерти. Святому старцу хотелось узнать, чего удостоился брат его, и он стал просить Бога открыть его участь. Однажды во время молитвы старец увидел душу брата в руках бесовских. Между тем в келий умершего были найдены деньги и ценные вещи, из чего старец уразумел, что душа брата страдает, между прочим, за нарушение обета нестяжания. Все найденные деньги старец отдал нищим. После этого он опять стал молиться и увидел Судилище Божие и светоносных ангелов, которые спорили с бесами за душу брата. Бесы вопияли к Богу: «Ты праведен, так суди же: душа принадлежит нам, ибо она творила дела наши».
Ангелы же говорили, что душа умершего избавлена милостыней, за нее розданной.
На это злые духи возражали: «Разве усопший роздал милостыню? Раздавал не этот ли старец?» — и указывали на блаженного Луку.
Устрашен был этим видением старец, но все-таки собрался с духом и сказал: «Правда, сотворил милостыню я, но не за себя, а за сию Душу».
Поруганные духи, услышав ответ старца, исчезли, а старец, успокоенный видением, перестал сомневаться и скорбеть об участи брата.»
http://www.memoriam.ru/milostynya-razda ... t-usopshix
……………………


О монахе, избежавшем посмертного наказания

Св. Григорий Двоеслов рассказывает такой случай. Один брат, бывший в его монастыре, за нарушение обета нестяжания, на страх другим, лишен был по смерти церковного погребения и молитвы в продолжение 30 дней, а потом, из сострадания к его душе, 30 дней приносима была за него бескровная жертва с молитвою. В последний из сих дней усопший явился в видении оставшемуся в живых родному брату своему и сказал: «Доселе я жестоко страдал, теперь же мне хорошо, и я нахожусь во свете, ибо сегодня вступил в общение». Таким образом, чрез спасительную бескровную жертву усопший брат избег наказания («Беседы Григория Двоеслова», кн. IV, гл. 55).

О послушнике, жившем в беспечности

Один из богоносных отцев, говорит св. Иоанн Дамаскин, имел ученика, жившего в беспечности. Когда сей ученик в таком нравственном состоянии застигнут был смертью, то человеколюбивый Господь после молитв, принесенных старцем со слезами, показал ему ученика его, объятого пламенем до шеи. Когда же старец его много подвизался и молился о прощении грехов усопшего, то Бог показал ему юношу, стоящего в огне по пояс. Потом, когда благостный муж приложил к трудам своим новые труды, то Бог в видении явил ученика старцу совершенно избавленным от мучений («Слово о почивших в вере» — Хр. чтение, 1827, ч. 26).



О молодом монахе, тайно навещавшем родителей

В житии преп. Венедикта, приведен еще один случай, свидетельствующий, как много значит для умерших поминовение. Так, в монастыре, где жил преп. Венедикт, был один довольно молодой монах, который, по излишней любви к своим родителям, почти ежедневно тайно оставляя монастырь, уходил без благословения начальника. И вот постигло, наконец, его наказание Божие. Придя, по обыкновению, в дом родительский, он умер скоропостижно. Дали знать об этом в монастырь, и братия похоронила умершего. Но что же? На другой день утром увидели тело покойника выброшенным из гроба. Опять похоронили, и опять на другой день тело оказалось вне гроба. Тогда сказали св. Венедикту, и он велел принести за него бескровную жертву и, положив часть св. Даров на перси умершего, предать земле. Действительно, после этого тело умершего уже не извергалось из гроба, что ясно свидетельствовало о даровании ему милости Божией по молитвам монастырской братии (Житие св. преп. Венедикта, 14 марта).
http://www.memoriam.ru/molis-za-umershix

…………………………….

Благодарность отца

В одном селе скоропостижно умер дьячок — старик. У него был сын — чиновник. Нечаянная смерть отца поразила сына. Загробная участь умершего не давала покоя доброму сыну почти целый год. Зная, что в литургии самое важное время для поминовения умерших есть время пения: «Тебе поем, Тебе благословим…», печальный сын, находясь в это само время в церкви (это было в Духов день), с особенным усердием стал молиться Богу об упокоении своего отца. И что же? В ночь на вторник он видит во сне отца своего, который три раза поклонился ему до земли и, при последнем поклоне, сказал: «Благодарю тебя, сын мой» («Странник», 1864, Декабрь).


Просьба скончавшейся родственницы

Возвратясь от заутрени в первый день Пасхи, я, передает А.Е.Б., легла спать, и едва забылась, как услышала у самого своего изголовья, что кто-то горько плачет. Сердце сжалось у меня от жалости: боясь открыть глаза, я робко спросила: «Надя, это ты, моя родная?» — и боялась услышать ответ, ибо мне пришло в голову, что, может быть, сестра моя Надя, давно скончавшаяся, не получив блаженства в вечной жизни, явилась мне для испрошения молитвы, но на мой вопрос нежным, грустным девичьим голосом, дрожащим от рыдания, послышался ответ: «Нет, я не Надя».
- Кто же вы? — спросила я. — Скажите, что вам нужно? Я все сделаю.
Тогда рыдания усилились и плакавшая отвечала:
- Я Варвара П., ради Бога помолитесь обо мне, помяните за литургией.
Я обещалась, и рыдания утихли. Я открыла глаза, в комнате уже было светло и никого не было.
Когда приехал к нам родственники П., я спросила зятя мужа моего, как звали его сестру, скончавшуюся недавно в Москве. Он отвечал: «Варварой Николаевной». Тогда я передала мое видение. Он был поражен рассказом и немедленно озаботился о поминовении сестры своей («Душеполезные размышления» 1882 г., вып. 5).



Окованный священник

В одном приходе, по случаю смерти священника, место его занято было другим. Но, к прискорбию прихожан, вновь назначенный иерей через несколько дней после первого богослужения, совершенного им в церкви, отошел в вечность. Назначен был новый священник. По приезде в приход он вступил в должность и в первый же воскресный день отправился в церковь для богослужения. Войдя в алтарь, священник невольно остановил свой взор на одном страшно поразившем его предмете: вблизи престола стоял незнакомый ему священник в полном облачении, скованный по рукам и ногам железными цепями. Не понимая, что это значит, новый священнослужитель, однако, не потерял духа и приступил к совершению божественной литургии.
Лишь только окончена была служба, к новому удивленно служившего обедню, привидение вдруг исчезло. Священнодействующий иерей понял, что виденный им священник есть обитатель загробного мира; но что означало необычайное явление его в таком устрашающем виде, не мог разгадать. Одно только заметил, что незнакомый ему узник и собрат, в продолжение всей Службы не вымолвил ни слова и только время от времени, приподнимая скованные руки, указывал на одно место помоста в алтаре, на котором, по-видимому, ничего особенного не было. То же самое повторилось и в следующую затем службу, с тою лишь разницей, что новый священник, по входе в алтарь, прежде всего обратил внимание на то место, на которое указывало привидение. В углу на полу, поблизости жертвенника, он заметил старый небольшой мешок Когда он развязал его, то нашел в нем немалое число записок с именами умерших и живых лиц, какие обыкновенно подаются для поминовения на проскомидию.
Как бы по внушению свыше, священник понял, что записки эти при жизни стоявшего тут скованного собрата его, бывшего настоятелем этой же церкви, вероятно, остались не прочитанными им в свое время. Посему, начавши службу, он первым долгом помянул на проскомидии имена живых и умерших, сколько было их в записках, и тут же увидел, какую важную услугу он оказал загробному обитателю исполнением того, что должен был сделать последний во время своей земной жизни, ибо едва только успел окончить чтение помянутых записок, как железные оковы в одно мгновение спали с рук и ног узника, а сам он подошел к служащему священнику и, не говоря ни слова, поклонился ему в ноги до лица земли. Затем вдруг ни его, ни железных оков не было видно. После этого существо загробное не являлось уже более во время божественной службы («Странник», 1867 г., т. I).


Сон святителя московского Филарета

Один священник с особенным усердием поминал за литургией покойников, так что, если кто раз подавал ему записку о поминовении, он выписывал имена усопших в свой синодик и, не говоря о том подавшему, поминал всю жизнь. При соблюдении такого правила у него составился синодик с таким многотысячным перечнем имен, что пришлось ему разделить его на отделы и поминать по очереди.
Случилось, что он впал в какую-то погрешность, так что ему угрожало устранение от прихода. Дело было передано московскому митрополиту Филарету, и когда преосвященный уже собирался положить резолюцию об устранении его, вдруг почувствовал какую-то тяжесть в руке. Митрополит отложил подпись журнала до следующего дня. Ночью он видит сон: перед окнами собралась толпа народа разного звания и возраста. Толпа о чем-то громко толкует и обращается с какою-то просьбою к митрополиту.
- Что вам нужно от меня, — спрашивает архипастырь, — и что вы за просители?
- Мы отшедшие души и явились к тебе с просьбой: оставь нам священника и не отстраняй его от прихода.
Впечатление этого сновидения так было велико, что Филарет не мог отделаться от него по пробуждении и велел позвать к себе осужденного священника. Когда тот явился, митрополит спросил его:
- Какие ты имеешь за собою добрые дела? открой мне.
- Никаких, владыко, — отвечал священник, — достоин наказания.
- Поминаешь ли ты усопших? — спросил его митрополит.
- Как же, владыко, у меня правило: кто подаст раз записку, я уж постоянно на проскомидии вынимаю частички о них, так что прихожане ропщут, что у меня проскомидия длиннее литургии, но я уж иначе не могу.
Преосвященный ограничился переводом священника в другой приход, объяснив ему, кто был ходатаем за него («Странник», 1862, Май).
http://www.memoriam.ru/molis-za-umershix
………………………………………….


Сила церковного поминовения

(РАССКАЗ ПРОТ. ГРИГОРИЯ УТРОБИНА)

Одна благочестивая старица по имени Параскева, разговаривая со мною о разных религиозных предметах, рассказала мне следующее событие из своей жизни: “Отец мой, - говорила она, - к несчастию, умер внезапной смертью без исповеди и причастия Св. Тайн Христовых.

Зная, что покойный был человек грешный, как и все мы, подверженный разного рода немощам, особенно нетрезвости, от чего, думаю, и последовала ему внезапная кончина, я в течение сорока дней с особенным усердием молилась об упокоении его души, подавала каждодневно посильную милостыню нищим и, в особенности, просила служащих священников вынимать частицы за его упокоение при совершении Литургии, а служба у нас, как знаете, совершается ежедневно. В конце сороковых дней вижу я сон: мне представилось какое-то обширное темное место, в конце которого в углу стоит мой отец, но только малого роста против того, какой он имел при жизни. Вдруг он говорит мне весьма внятно:

- Паша! Ведь я жив!

- Да зачем ты так мал?- спросила я.

- Мал я за грехи мои, - сказал он, - только ты продолжай молиться Богу за меня, корми голодных, особенно не забывай проскомидию, и я вырасту.

И еще что-то говорил, но я теперь этого не припоминаю. В заключение еще сказал громко: “Пашенька! Молись же Богу; ведь я жив!”. Тем видение мое и кончилось”.

Нужно ли к этому прибавлять что-нибудь? Ничего, кроме того, что мы обязаны молиться о всех усопших отцах и братиях наших, да помилует их Господь по велицей Своей милости, особенно же не оставлять молитв наших о них при совершении Божественной Литургии. Слышал этот рассказ давно, но записал на память 26 декабря 1870 года (”Странник”, 1880).
………………………………………………………………………………………………………..


«Одна благочестивая женщина, проводя всегда дни свои в молитве и посте, имела большую веру к Пресвятой Владычице нашей Богородице и всегда умоляла Ее о покровительстве. Эта женщина всегда терзалась совестью о каком-то содеянном ею в молодости грехе, который по ложной стыдливости не хотела открыть духовнику своему, но, объявляя о нем, туманно выражалась такими словами: "Раскаиваюсь и в тех грехах, которые или не объявила, или не запомнила". Наедине же, в тайной молитве своей, ежедневно каялась в оном грехе Богоматери, всегда умоляла Владычицу, чтобы Она на суде Христовом ходатайствовала за нее о прощении греха. Таким образом, дожив До глубокой старости, умирает она; когда на третий день готовились предать тело ее земле, вдруг воскресла умершая и говорит испугавшейся и изумленной дочери своей: "Подойди ко мне поближе, не бойся; позови духовника моего".
Когда пришел священник, то она при всем собрании народа сказала: "Не ужасайтесь меня. Милосердием Божиим и ходатайством Пречистой Его Матери возвращена душа моя для покаяния. Едва разлучилась душа моя с телом, как в ту же минуту темные духи окружили ее и готовились совлечь ее в ад, говоря, что она достойна этого за то, что по ложной стыдливости не открывала тайного греха своего, в юности ею сделанного. В столь лютую минуту предстала скорая Помощница Пресвятая Владычица наша и как утренняя звезда или как молния мгновенно разогнала тьму злых духов и, приказав мне исповедать грех мой пред духовным отцем, повелела душе моей возвратиться в тело. Итак, теперь как пред тобою, отец святой, так и пред всеми исповедую грех мой: хотя я в продолжение жизни и была благочестива, но грех, который лежал на совести моей, и который я от малодушия стыдилась исповедывать духовным отцам, низвел бы меня во ад, если бы не заступилась за меня Матерь Божия". Сказав это, она исповедала грех свой, и потом, приклонив голову свою на плечо дочери, перенеслась в вечную и блаженную жизнь.»




http://www.truechristianity.info/myster ... 01.php#b25

…………………………………………….


РАССКАЗ СВЯЩЕННИКА И. ШИРОВА
В одной из замоскворецких церквей в 1871 году умер отец диакон И. Ш., родной брат мой, от свирепствовавшей тогда холеры, в несколько часов уложившей его в гроб, несмотря на молодые годы и крепкие силы. Насколько я любил его, настолько горестна была для меня потеря его. От скорби вдался я в тоску, которая оставляла меня только во время сна и молитвы. А молился я за душу его от всей души, движимый к тому как любовию к покойному, так еще сознанием неполноты предсмертной его исповеди, которая была приносима им в состоянии мучительных холерных корчей. Вскоре по смерти он явился мне во сне как живой. В полном сознании переселения его в другой мир, я начал разговор о мытарствах:
- Ты, вероятно, проходишь теперь мытарства, -спрашиваю его.
- Да, - ответил он.
- Скажи, как ты проходишь?
- Очень трудно, - сказал он, - и вот почему: у диаволов, оказывается, все записано, кто в чем согрешил, даже мысли, какие иногда невольно возбуждались в душе и пробегали с быстротой молнии, на которые мы не обращали внимания, забывая их и не каясь в них, и эти невольные и мимолетные грехи изобличаются на мытарствах и самими душами тогда вспоминаются и сознаются, как действительно бывшие.
При этом он вынул из-под полы рясы таблицу, как бы картонную, размером несколько больше четвертки почтовой бумаги, которая с одной стороны вся была исписана грехами так мелко и часто, как будто насеяна черным маком.
- И вот, - сказал он, - таких таблиц было за мною двадцать пять, из коих семь я загладил предсмертною исповедию, а восемнадцать осталось за мною.
Затем я спросил его, пускают ли умерших на землю для свидания?
- Да, пускают, - ответил он.
- Так приходи ко мне почаще, - сказал я ему, - но он мгновенно исчез. После сего видения я усилил молитву за него, но в течение десяти лет он ни разу не являлся мне.
Когда Господь сподобил меня благодати священства, то я, пользуясь ближайшим предстательством у Престола Божия, чем в саке диакона, еще усерднее стал молиться о упокоении души любимого брата, и вот на пятом году моего священства он является, но не мне, а одной моей прихожанке К. М., которая отличалась благочестивою жизнью и особенно усердными молитвами за усопших. Раз поутру, неожиданно, просит она меня, через нарочного, прийти к ней по важному делу.
Она спрашивает, был ли у меня брат, в духовном сане умерший? "Был диакон", - ответил я. И начала она описывать его с такою ясностью, как будто она видела живого, и затем рассказала следующее: "В нынешнюю ночь он явился мне и говорит:
- Скажите моему брату, что пять таблиц еще заглажено.
- Кто ваш брат?
- Здешний священник.
- О каких таблицах вы говорите?
- Он уж знает это, только скажите непременно.
- А что же вы не явились ему?
- Я явлюсь ему, когда все таблицы будут заглажены, - ответил он и исчез.
Вот зачем я послала за вами, - сказала благочестивая прихожанка, - чтобы узнать тайну сновидения".
Я рассказал ей о явлении мне покойного брата на первых порах после смерти его и о таблицах, и тут-то сознал, что то явление его мне было не простое, каким я считал его прежде, а знаменательное, и стал ждать исполнения обещанного им. На пятом году моего ожидания я получил известие о вторичном явлении его прихожанке моей, через которую он просил меня особенно помолиться за него в Великий Четверток: "Так нужно по грехам моим", - сказал он, что, конечно, я и исполнил с возможным усердием, и каждый год в тот Великий День, когда установлена Господом Безкровная Жертва о гресех, напоминает мне просьбу его, которую всегда считаю для себя святым заветом.
После сего на восьмом, следовательно, на тридцатом году (Замечательно, что число лет молитвы совпадает с числом таблиц неизглаженных от грехов) моего ожидания личного явления мне брата, наконец он является мне во сне, как обещал, чтобы известить меня о своей свободе от грехов. Это явление было очень коротко. Сижу я будто за письменным столом, вдруг входит из соседней комнаты покойный брат в рясе, как живой, и, идя мимо меня позади стула, говорит явственно: "Теперь я свободен", - и становится невидим. Этот строго последовательный ряд явлений покойного не служит ли очевидным признаком существующей связи между загробным миром и земным? Самые явления очевидно знаменательного характера не служат ли голосом с того света, который да послужит земным жителям убедительным доказательством, что души наши не прекращают бытия своего, но переходят в другой мир, духовный, где ожидают их мытарства с обличениями на них самых мельчайших грехов и нечистых мыслей, даже мимолетных, и что молитвы, возносимые за умерших, содействуют прощению грехов их и освобождению от страданий, особенно если молитвы приносятся при Безкровной Жертве ("Душеполезное чтение. 1898).
http://www.truechristianity.info/myster ... 01.php#b25

[Плодожорка]

С кисетом было трудненько, мил человек.
я помню он тогда меня разбудил открыл дверь приглашает в
дом а там Ксения обугленная лежит Господи я та и присел черная
как головешка а рядом червь то самый на белой простыне
толстенький не приведи Господь как поросенок и весь белый-белый
в кольах таких и блестят от жиру-то еле шевелится наелся чего
уж там ну а я стою а Егор Иваныч и слезы тут старухи пришли
покровские простынь за четыре угла да червя с молитвою вынесли
во двор а там уж Миша с Петром в сетвах с дымарями стоят улей
наготове держат открыли крышку рогожку оторвали и прочь а
старухи червя в улей вывалили пчелы его и стали поедом есть а
Петр крышкой привалил так ведь до вечера скрипел окаянный
из-под крышки.
Так что, в соответсвии с упомянутым, мы положим
правильное:
млочное видо будем расценивать мокрою манною.
Гнилое бридо - свежий коричневый творог.
Мокрое бридо - шахта второго периода.
А кисет?
С кисетом было трудненько, мил человек.
Я помню растолкал он нас с Аней тогда с утречка показал
коробки вороха и говорит надо быстрей сортировать а мы уж
готовы мы тут же полезли по полкам и за работу и вот сидим
сортируем а я у Ани и спрашиваю про тот случай ну как все было
а она и стала рассказывать она говорит что Маша когда
беременная ходила то еще тогда все увидели что живот маленький
хотя уж седьмой месяц и восьмой и девятый а когда родила так
освсем было удивительно маленький мальчик то есть не то что
маленький а зародыш он на ладони умещался и сначала отдали их в
больницу на сохранение но он е нормальный доношенный и живой но
после их выписали и они дома были и он стал расти но не так как
надо то есть не весь у него стала как бы вытягиваться грудная
клетка то есть низ и верх не рос а промежуток вытягивался и он
так вот вытягивался она говорит он лежал как колбаса а после
еще больше вытянулся и стал ползать как гесеница и совсем не
плакал ничего а она ему давала из пипетки молоко и детское
питание а после взяла его и поехала к своим потому что все
стали об этом говорить и вот два года ее не было и со свекровью
они поругались она не писала а после свекровь решила сама к ним
поехать и поехала а ернулась вся седая и ничего не говорила
тольео деньги Маше посылала и плакала по ночам и тогда Аня с
андреем поехали но их в дом не пустили и Маша с Аней грубо
говорила через дверь и Аня видела что у них окна все зашторены
глухо, а больше ничего не знает.
Так что, в соответсвтвии с упомянутым, мы положим
правильное:
Молочное видо - это сисоло потненько.
Гнилое бридо - это просто пирог.
Мокрое бридо - это ведро живых вшей

[Boy Gold Ring]

"..Одно время во сне, после литургии, стали приходить к нему (старцу Ефрему Катунакскому) люди — оборванные, нищие, израненные: «Отче, ты нас забыл». Он поднимался после этих снов расстроенный: «Это души. Но я ведь все имена поминаю».
— Старче, у тебя есть еще какие-то записки с именами? — спросил отец Ефрем Старца Иосифа (Исихаста).
— У меня нет, отче. Только то, что на жертвеннике.
Искал он, искал — ничего не нашел. Стал служить опять с теми же самыми именами. После литургии, во сне, снова: «Отче, ты нас забыл».
— Слушайте, отцы, может быть, все-таки у вас где-то есть еще какие-то записки с именами?
— Ничего у нас нет, отче. Посмотри на святом Престоле.
Поискал еще и нашел записки между последним покровом и
камнем-крышкой святого Престола. Он взял их, помянул— и больше никто не являлся. ..."

(из книги о.Ефрема Мораитиса "Моя жизнь со старцем Иосифом")
http://azbyka.ru/fiction/moya-zhizn-so-starcem-iosifom/


……………………………………………


«У M. было два сына. Старший А. работал геологом. При переправе через реку на плотах он утонул, и восемь месяцев о нем не было известий. Не зная причины его молчания, мать поехала к старцам и многих обошла, и никто не мог ей сказать о сыне, но один из них посоветовал ей съездить в Псково-Печерский монастырь к старцу схиигумену Савве (Остапенко).

Когда она приехала в монастырь, отец Савва сам подошел к ней и спросил: «Вы кого ищете? Сына? Его нужно отпеть. Мы его отпоем, и он найдется. А тебя я беру к себе в духовные чада».- И добавил: «Ты за меня будешь молиться, а я за тебя».

Когда она возвратилась домой, ее ждала телеграмма, в которой сообщалось, что нашли тело ее утонувшего сына.

Проходит полгода, и молнией убивает другого сына. Потрясенная горем, М. едет в Печоры к отцу. Как и в первый раз, он сам подошел к ней. Она сказала, что лучше было бы ей самой умереть, чем ее детям. На это отец ответил: «Ты примешь монашество и будешь за них молиться. А если бы умерла ты, то они, не молясь за себя, и за тебя бы не молились».

Когда она стала монахиней, то во сне сыновья явились ей, благодарили ее и сказали: «Мама, мы в хорошем месте».
http://lib.eparhia-saratov.ru/books/17s ... vva/8.html



«..Скончалась схимонахиня Сергия. Стоим мы около отца в Успенском храме, и он (старец Савва Остапенко) говорит: «Вот душа блаженной старицы схимонахини Сергии сейчас испытывает такое:
перед ней — гора ледяная. Поднимается она и опять вниз скатывается, снова поднимается
до половины, почти до вершины — и опять вниз... Это препятствие перед ней за грех
ропота — страшный грех. Она допустила его, когда за ней ухаживали перед ее кончиной».
«Но ничего! — говорит бодро отец, — вот мы сейчас все за нее помолимся, и
препятствия этого перед ней не будет, душа свободно пойдет дальше. А в сороковой день
Господь примет душу ее в вечный покой, на вечную радость».
http://lib.eparhia-saratov.ru/books/17s ... _Savva.pdf

…………………………….


Из блога священника Александра Дьяченко:

«…День будний, живых на кладбище никого. Мы пробираемся по заросшей тропинке между старыми покосившимися оградками и такими же памятниками, увенчанными остроконечными ржавыми звёздами. Тяжёлые каменные плиты, свидетели человеческой памяти, с каждым годом всё больше и больше наклоняются под собственным весом и грозят вовсе завалиться. Где те, кто их когда-то здесь ставил? Может, их тоже уже нет в живых. Человеческая память недолговечна.

Наконец мы на месте. Облачаясь рассматриваю сень, которую мы установили над могилками праведников. За несколько лет она успела изрядно покрыться толстым слоем опавших листьев. Хорошо бы всё это обмести, да без лесенки туда не добраться.

Пока разжигал кадило, заметил людей, мужчину и женщину. Они какими-то обходными путями добрались до могилки молодого мужчины. Их оградка чуть в стороне от погребения Фуделей.
Люди подходят к памятнику, обметают надгробие из чёрного пластика, что-то там на нём поправляют. Привычными движениями опытных дачников за минуту выбирают многочисленные сорняки. Дождей в этом году много как никогда, и тепла достаточно, потому и травы наросло. Вот где для коров раздолье. Только коров не видно, и коз нет, зато появились вездесущие кладбищенские кошки поминальщицы. А ещё, туда, где появляются люди, слетаются птицы.

Жду когда разгорится уголёк и слышу женский голос:
- Что, дурашка, доездился? А я тебя предупреждала. Куда так нёсся? С собаками что ль за тобою гнались? Теперь один тут и кукуй. И мы с отцом теперь одни.
Догадываясь, что женщина нас не замечает, я нарочито громко кашлянул и позвал матушку служить литию. Честно сказать, я рассчитывал, что соседи, обнаружив рядом с ними священника, попросят нас помолиться и об их близком. Но напротив, моментально собрав свои котомки, они в спешном порядке ретировались тем же путём, что и появились здесь всего несколько минут назад. Испугались. Не ожидали, что увидят священника.

Убегая, женщина, обернулась к усопшему, успевая бросить:
- Ну ладно, мы тут у тебя прибрались. Всё пока-пока, не скучай! До скорого.

Матушка читала обычное начало литии, а я совершал каждение и удивлялся тому, как люди испугались священника. Почему? Не молятся потому что. К усопшему обращаются точно к живому, а в вечную жизнь не верят. Только я всё равно помянул и этого, бедолагу, погибшего, как я теперь знаю, в аварии.
Всякий раз, здесь молясь, поминаешь имена праведников и вместе с ними тех кого ты знал, и кто похоронен на этом кладбище, и тех, кто покоится рядом с ними, чьи имена можешь разобрать на окружающих надгробиях.

Сразу за крестом над могилой Сергея Иосифовича виднеется небольшой памятник Серафиме Кособрюховой. Ровесница века. На фотографии виднеется медаль, скорее всего за доблестный труд в годы Отечественной войны. Ну как такую не помянуть? Памятник старый, середины семидесятых, а на нём крест, вот тебе и Серафима Кособрюхова, человек со смешной фамилией. Небось сама и велела, чтобы обязательно с крестом. В те годы за такой памятник и указать могли.
Уважаю людей того поколения. Мы сегодняшние по сравнению с ними измельчали, что ли. У них тогдашних какая-никакая идея была. Что-то там строили, о чём-то мечтали. А если шли за Христом, так вплоть до исповедничества.

Уже после литии мы с матушкой переоделись и красим оградку. За кустами, что сразу за нами, вновь послышались голоса.
- Дедуля, привет, это мы! Да, пришли тебя проведать. Как ты здесь, дорогой, тебе не одиноко? Вот и пришли, чтобы ты не заскучал. Смотри, это мы тебе принесли, твоя любимая. Погоди, сейчас нальём.
Из-за кустов мне не видно что именно усопший предпочитал при жизни. Слышно было только бульканье жидкости, наливаемой из бутылки.

- Это тебе, деда. А остальное нам. Ну, давайте что ли, чтобы земля ему была пухом.
Потом из-за кустов в нашу сторону потянуло куревом.
- Деду тоже зажги и воткни сюда, ага, как свечку. Пусть затянется. Он, правда, предпочитал папиросы, но они тухнут. А сигареты нормально, потихоньку тлеют.
Голоса ещё о чём-то говорили между собой, вспоминали какие-то жизненные ситуации.

Они любили своего деда, и пришли к нему в гости, помянуть. Так, как привыкли, и делали это всегда.

Молиться тоже никто не молился.

Мы отвыкли от прежних традиций, а новые, вернее возрождённые старые, ещё не привились. Да особо мы к ним и не стремимся. «Распить» с дедом бутылку на кладбище проще, чем прочитать над его могилкой литию мирянским чином.

Всё больше убеждаюсь в том, как повреждено человеческое сознание. Мы живём в мире, из которого обязательно уйдём. Вот оно, кладбище, какие ещё требуются доказательства? Помню, те люди, что выпивали за кустами, сами гадали, кому и сколько осталось, прежде чем они улягутся здесь же в землю рядом с дедушкой. А выйди сейчас из-за кустов да начни говорить с ними о вере и о спасении, на смех подымут. Или найдут какую-нибудь зацепку, но в церковь всё равно не придут. Разве что только свечку поставить. Там свечку, здесь сигарету.

Потому что человек, понимая, что он не вечен никак не может представить, что и он смертен. Не верится и всё тут.

Пока не испугаешься, собственной шкурой не прочувствуешь, не задумаешься. Даже тяжело больной всё продолжает надеяться на таблетки и огорчается, что никак не поправится. Помню как один старый человек, ему уже очень много лет, перенеся инсульт, удивлялся:
- Не понимаю, почему я вдруг заболел? Ведь даже когда на пенсию уходил был абсолютно здоров, и потом ни на что не жаловался. – Недоумевает, - таблетки пью, а они не помогают.
Мы не можем поставить себя на место тех, кто уже ушёл. Гоним от себя эти мысли, а вместе с ними и мысли о Боге.

Вечером уже, где-то после десяти, мне звонок.
- Не поздно? Это я.
- Ого! Сколько лет, сколько зим. Что это ты вдруг обо мне вспомнил?
- Настроение такое, подходящее. Со съёмок иду. Снимаюсь в очередном сериале. Короче, меня, наконец, застрелили, и отвезли в морг.
Я когда сценарий читал, думал, снимать будут в павильоне, а оказалось в настоящем морге. Меня раздели и уложили на каталку, на которой реально возят покойников. Нет, протёрли, конечно. Санитары везут меня застреленного по коридору, завозят в морг и засовывают в холодильную камеру.
Всё очень просто, но так жутко. Крестик с цепочкой сняли и хотели отобрать, но я зажал его в кулаке и не отдаю. Сунули меня в холодильник, в такую индивидуальную нишу, наподобие ячейки из автоматической камеры хранения, и дверку закрыли. Чего я только в эту минуту не передумал. Всех вспомнил, и бабушку, и Вериных родителей. Как мы их в Питере после аварии забирали, вот точно из таких же ячеек.

Материал отсмотрели, а я, наверное от страха, непроизвольно дёрнулся. Пришлось снимать второй дубль. Короче, снова меня в этот холодильник.
Сейчас домой возвращаюсь, а настроение у меня препротивное. Пост идёт, а уже и не помню, когда последний раз постился.
Я что подумал, давненько я у вас не был, не исповедовался и не причащался. Ничего, если я недельки через две нагряну?
- Приезжай, конечно, буду рад.
- Если бы знал, что в реальном морге буду сниматься, то наверное бы и не согласился. Дурацкая какая-то роль.
Я ему конечно сочувствую и поддакиваю, мол, действительно, дурацкая. А про себя думаю, отличная роль, просто замечательная, вон как тебя, дружок, на исповедь потянуло. А как иначе, я же о тебе молюсь.

Память смертная, это то, чего нам по жизни очень не хватает. Каждый подспудно уверен, что не умрёт никогда. И вдруг, при всей твоей уверенности, тебя раздевают догола, укладывают на каталку, везут и засовывают в морозилку. Даже если ты актёр и знаешь, что всё происходящее с тобой понарошку, всё равно страшно. Желание только одно, скорее выбраться из морозильника, одеться и бегом на улицу, на свежий воздух! И всё, как страшный сон, забыть.

Наверно потому монахи на Афоне и устраивают вместо обычных кладбищ костницы. Человек умирает, его хоронят. Года через три его косточки откапывают, обмывают в вине и складывают черепа к черепам, и всё остальное по отдельности. На черепа, или как их принято говорить «главы», наносят краской имя усопшего годы его жизни и ставят на полочку.

Оказывается, наши косточки отличаться по виду. Жил на земле трудился, молился Богу, не подличал, тогда они цветом от белого до янтарно медового, а нет, так и останки твои всё больше цвета грязного или грязно - серого.

Зайдёт человек в костницу. Постоит помолится, посмотрит на главы с именами и поймёт, что и он смертен. Время придёт, и его глава будет стоять здесь же рядом с другими. И любой приходящий, ещё до страшного суда узнает как ты жил, как подвязался и кто ты есть на самом деле.
У нас в областном центре на месте старого городища стали строить новый храм. Во время фундаментных работ раскопали старинные захоронения. Обратились к владыке, что делать? Тот благословил вдоль одной из стен нового храма устроить костницу и расставить в ней черепа из обнаруженных захоронений. Я их видел, большей частью это останки людей ещё молодых, все зубы на месте. Только сами косточки очень уж тёмные. Наши, наверное, тоже такими же будут.

Молодой игумен из России ездил в Грецию помолиться в знаменитые Метеоры. В монастыри, что расположились на высоченных скалах. Стоит такая скала, узкая словно палец, а на самой её верхушке прилепились келии с храмами. Внизу же раскинулись деревни, оливковые рощи, пасутся стада овец.
В одном из монастырей перед отцом игуменом открыли хранилище, где хранятся несколько благоухающих глав:
- От них на самом деле исходил тонкий нежный запах цветов и корицы. Так бы стоял среди этих запахов и никуда бы не уходил.
Покинули монастырь и спускаемся вниз на землю. Вокруг всё цветёт, пчёлы жужжат. Наверно в раю такая же красотища. Навстречу нам идёт человек, видать кто-то из местных жителей. С нами поравнялся и что-то спросил у переводчика. Тот утвердительно кивнул головой.
- Этот человек поинтересовался, наверно сегодня в монастыре открывали святые главы? Я ответил, что да.
- Откуда он узнал, что там, на высоте нам действительно благословили приложиться к святыне?
- Очень просто. Когда в монастыре открываются главы, здесь внизу деревню накрывает благоуханная волна. Люди об этом знают, вот и говорят.
- Но здесь всё в цветах! Кругом столько запахов! А они ощущают ещё и запах миро?!
Переводчик поднимает голову и всматривается в небо:
- Запахи рая, батюшка, их ни с чем не спутать.

Так я узнал, что рай имеет свой специфический запах, впрочем, как и ад. И если рай пахнет мёдом, специями и цветами, то ад воняет нашими страстями.

История церкви помнит удивительного подвижника, преподобного Илариона Великого, тот имел редкий дар и умел по запаху отличать одну страсть от другой. Раньше, читая его житие, я недоумевал, как такое может быть? А тут заезжал мой друг отец Виктор, сейчас он служит в Москве, часто и много исповедует, и в разговоре неожиданно обмолвился:
- Ты знаешь, с недавнего времени я стал чувствовать извращенцев.
- Как это?
- По запаху. От них воняет какой-то псиной, что ли. Даже не знаю с чем и сравнить, но запах, скажу тебе, отвратительно мерзкий. Я сперва испугался, может, это какое-то искушение, специально для меня, а потом почитал житийную литературу и успокоился. Вспомнил, как дикие животные выходили к подвижникам точно ручные. Они по запаху понимали, что этот человек их не обидит. Так что, бать, оказывается, добро и зло можно различать на запах.

Беседуя с нашим общим знакомым, действующим следователем прокуратуры, я рассказал об этой особенности обоняния отца Виктора.
- Охотно верю. Потому что за годы работы я сам научился различать запах страха. Бывает, сидит перед тобой человек. Одет опрятно, выбрит и внешне совершенно спокоен. И вдруг этот запах, и понимаешь, что он боится.

Этой весной мы раньше обычного перешли служить в огромный летний храм. Два века назад в нашей деревне жили князья, люди сильные и богатые. Они наш храм и построили. Да такой, что под его куполом могла бы поместиться современная девятиэтажка.

При князьях его худо - бедно протапливали, но уже наши предшественники ещё в предреволюционные годы были вынуждены поделить пространство храма на две части, небольшую отапливаемую зимой и холодную летнюю. Входить в летний храм приходиться боковыми вратами.
В мае месяце солнечным воскресным днём после литургии мы остались служить обычный водосвятный молебен. Людей на молебне немного. Все вместе мы стоим в центре под паникадилом, а клиросные немного в стороне и ближе к иконостасу. Краем глаза замечаю, в храм заходят несколько человек, женщины в чёрных траурных платочках на головах. Видимо, кто-то скончался.

Вошедшие сразу прошли к свечному ящику. Я ещё не кадил. Вдруг замечаю, как клирошане тревожно переглядываясь, закрывают носы ладошками. Бывает, совершая каждение, положишь ладану больше чем нужно, он на уголёк попадает и горит, и если дым идёт на певцов, те задыхаются и не могут петь. Но я ещё не кадил, а они уже похватались за горло. Главное, я ничего не чувствую.

Потом догадываюсь, клирошане в отличие от нас, стоят в потоке воздуха, идущего непосредственно от входной двери. Значит, неприятный запах распространяется откуда-то с той стороны. Но кроме тех людей в чёрном, в храм никто не входил.
После молебна спрашиваю певчих:
- Что случилось?
- А ты, разве ничего не почувствовал? Очень сильный запах тлена. Откуда, непонятно.
Иду к свечному ящику. Люди в траурных платочках ещё там. Если они соприкасались с телом усопшего, а оно уже начало разлагаться, то трупный запах проникает в одежду и избавиться от него очень трудно. Знаю это по личному опыту.
- У нас родственница скончалась. В больнице. Тело в морге. Нет, мы её ещё не видели. Что за человек был? Знаете, говорят, об усопшем только хорошее, или ничего. Потому лучше мы о ней помолчим.
За все предыдущие годы мы только однажды столкнулись с таким явлением, а это лето нас удивило и озадачило.

Четверг, у нас это санитарный день. С утра помолившись, народ разошёлся на послушания. Скребут полы, трясут половики, чистят подсвечники. Я уехал на требы, в храме всем руководит староста Нина. Потом она мне рассказала:
- С самого утра, где не появлюсь, везде навязчивый запах тлена. Кого не спрошу, вы запах чувствуете? Нет, говорят, ничего не чувствуем. Что ты будешь делать?

Ближе к полудню появляется женщина. Я её помню. С полмесяца назад у неё муж умер, она с детьми заходила в храм, но отпевания они не заказывали. Вот и сегодня зашла. Увидела меня, обрадовалась:
- Нина, я к вам. Мужа недавно хоронила, никакой была. На сыновей понадеялась, думала, те отца отпоют, а они и не подумали. И только двадцать дней спустя узнаю, что о нём никто не молится.
Она заказала заочное отпевание и ушла. И запах ушёл вслед за ней.
Батюшка, это что же получается? Покойник знал, что именно сегодня его близкие придут в храм и закажут по нему отпевание? И потому с самого утра я ощущала его присутствие?
- Не знаю. Однажды отец Павел, мой духовник, рассказывал. В Троице – Сергиевой лавре он в своё время ещё застал монахов с дореволюционным стажем. Один из них когда-то подвязался в Варлаамо-Хутенском монастыре, что под Новгородом. Тот монах вспоминал, как в детстве они с другом пошли купаться на реку. Друг начал тонуть и стал звать на помощь. Он испугался и побежал за его мамой.
- Ванька, тётя Маша! Ванька!
Ванькина мама бежит ему навстречу хватает за плечи, смотрит широко открытыми глазами и кричит:
- Что с моим сыном?!
Много лёт спустя став монахом, поздно вечером он молился у себя в келье. В тот момент батюшка поминал усопших, и своего утонувшего дружочка Ваньку и его маму Ольгу. Помянул, перекрестился, вдруг дверь в его келью открывается и входит она, Ванькина мама. Он видел её очень отчётливо и узнал по глазам.
- Я не Ольга, я Мария.
Сказала и так же бесшумно удалилась назад в коридор. Поздний вечер, мужской монастырь, откуда там было взяться женщине?
Но самое яркое «посещение» случилось на Успение Пресвятой Богородицы. Во время литургии матушка, регентуя церковным хором вдруг ощутила рядом с собой запах тлена. Его нельзя назвать трупным, он другой. Запах был настолько сильным, что сел на связки и мгновенно «отключил» её голос.
Кстати, кроме матушки этот запах в тот момент больше никто не почувствовал.
В сентябре начало холодать, и мы вернулись в зимний отапливаемый храм. С той поры странные «посещения» прекратились.

Я понимаю, что не смогу объяснить природу появления этих запахов, скажу больше, никто этого не объяснит. Как наш временный мир соприкасается с миром вечности? Где они, рай и ад? Может, совсем рядом с нами, а может, нас разделяют целые пространства?

Почему тот батюшка из Варлаамо-Хутенского монастыря видел душу усопшей, это можно понять. Она молитв просила. Мы же ощущали какие-то отвратительные запахи. Зачем нам это?
Одно упование на будущую жизнь. Здесь нам всё представляется гадательно. Мы смотрим на мир, словно сквозь тусклое стекло. Там увидим всё, как оно есть на самом деле, если, конечно, нам это будет позволено.

В прошлом веке, в конце шестидесятых, в связи с какой-то круглой датой на Афон планировался выезд большой делегации от Русской Православной Церкви. В списках значилось несколько десятков человек во главе с патриархом, в том числе и наш знакомый игумен, что рассказывал о Метеорах.
- Визы в Грецию и согласование на посещение горы Афон заняло довольно много времени. Наконец мы получаем долгожданное разрешение на выезд, пакуем чемоданы, и вдруг узнаём о военном перевороте в Греции. К власти пришли чёрные полковники.

И вот кто-то из представителей новой администрации берёт список нашей делегации и волевым решением вычёркивает имена всех, кто был заявлен сверху, оставляя всего четырёх человек, тех кто был записан самыми последними. В числе этих счастливчиков оказался и я.
Понятно, что таким составом мы не могли представлять полноту церковную, но от возможности послужить на святом месте, решили не отказываться. Так я впервые попал на Афон. Проехал множество мест, служил, прикладывался к удивительным святыням.

Ещё в Москве я получил благословение отслужить литургию в Андреевском скиту. Мы знали о положении дел, и о его бедственном состоянии. Когда-то в начале прошлого века в нём проживало около пятисот монахов и послушников. К нашему приезду скит уже совершенно обезлюдел.
Подхожу к огромному собору, берусь за дверь, они поддаётся, и я прохожу внутрь. Иконы, подсвечники, всё на месте. Всё, кроме людей. Иду в алтарь. У меня с собой саквояж со всем необходимым.
Служу один, сам пою и совершаю каждение. Вдруг вижу, в алтарь заползает человек. Ползёт на коленях, опираясь на локти. Древний старик в ветхом подряснике приблизился к престолу.
- Христос Воскресе, батюшка! Я почувствовал, что в храме идёт литургия и пришёл помолиться.
- Воистину Воскресе! Кто ты отец?
- Смиренный монах Самсон. Последний насельник Андреевского скита. Батюшка, ты меня причастишь?
Так вдвоём мы с ним и молились.
После той памятной литургии прошло более сорока лет. Уже в наше время в светлые пасхальные дни старый митрополит вновь оказался на Афоне. Каждый год он возвращался туда снова и снова. На этот раз, оказавшись рядом с Андреевским скитом, он попросил водителя остановиться и пешком направился к воротам. Сегодня святыня относится к Ватопедскому монастырю, здесь проживает несколько греческих монахов.
Владыка попросил насельников провести его по скиту. Он шёл и невольно сравнивал монастырь с тем, каким он ему запомнился тогда в конце шестидесятых.
- А здесь, владыка, древняя костница.
Он прошёл внутрь и остановился возле стеллажей с черепами тех, кто подвязался здесь много-много лет назад.
- Чья это глава, - поинтересовался владыка и указал в сторону одиноко стоящего черепа цвета спелой пшеницы.
- Монах Самсон, владыка, последний из здешних русских насельников. Упокоился в году 1971.
Митрополит подошёл к главе и взял её в руки. В памяти всплыли подробности той единственной встречи и их совместной молитвы. Ещё он вспомнил дребезжащий старческий голос, произнесший обычное среди афонитов приветствие: Христос Воскресе!
- Я знал его. Сорок лет назад здесь вдвоём мы с ним служили литургию и вместе причащались.
Потом поцеловал главу, тихо произнёс:
- Христос Воскресе, брат Самсон!
И знаете, - это уже когда он нам рассказывая о встрече с этим удивительным подвижником, - я ощутил лёгкий ветерок и минутное благоухание. Он узнал меня и в этом благоухании я словно вновь услышал его голос:
- Воистину Воскресе!»

http://alex-the-priest.livejournal.com/205779.html

…………………………………………………..

[bender]

С кисетом было трудненько, мил человек.
я помню он тогда меня разбудил открыл дверь приглашает в
дом а там Ксения обугленная лежит Господи я та и присел черная
как головешка а рядом червь то самый на белой простыне
толстенький не приведи Господь как поросенок и весь белый-белый
в кольах таких и блестят от жиру-то еле шевелится наелся чего
уж там ну а я стою а Егор Иваныч и слезы тут старухи пришли
покровские простынь за четыре угла да червя с молитвою вынесли
во двор а там уж Миша с Петром в сетвах с дымарями стоят улей
наготове держат открыли крышку рогожку оторвали и прочь а
старухи червя в улей вывалили пчелы его и стали поедом есть а
Петр крышкой привалил так ведь до вечера скрипел окаянный
из-под крышки.
Так что, в соответсвии с упомянутым, мы положим
правильное:
млочное видо будем расценивать мокрою манною.
Гнилое бридо - свежий коричневый творог.
Мокрое бридо - шахта второго периода.
А кисет?
С кисетом было трудненько, мил человек.
Я помню растолкал он нас с Аней тогда с утречка показал
коробки вороха и говорит надо быстрей сортировать а мы уж
готовы мы тут же полезли по полкам и за работу и вот сидим
сортируем а я у Ани и спрашиваю про тот случай ну как все было
а она и стала рассказывать она говорит что Маша когда
беременная ходила то еще тогда все увидели что живот маленький
хотя уж седьмой месяц и восьмой и девятый а когда родила так
освсем было удивительно маленький мальчик то есть не то что
маленький а зародыш он на ладони умещался и сначала отдали их в
больницу на сохранение но он е нормальный доношенный и живой но
после их выписали и они дома были и он стал расти но не так как
надо то есть не весь у него стала как бы вытягиваться грудная
клетка то есть низ и верх не рос а промежуток вытягивался и он
так вот вытягивался она говорит он лежал как колбаса а после
еще больше вытянулся и стал ползать как гесеница и совсем не
плакал ничего а она ему давала из пипетки молоко и детское
питание а после взяла его и поехала к своим потому что все
стали об этом говорить и вот два года ее не было и со свекровью
они поругались она не писала а после свекровь решила сама к ним
поехать и поехала а ернулась вся седая и ничего не говорила
тольео деньги Маше посылала и плакала по ночам и тогда Аня с
андреем поехали но их в дом не пустили и Маша с Аней грубо
говорила через дверь и Аня видела что у них окна все зашторены
глухо, а больше ничего не знает.
Так что, в соответсвтвии с упомянутым, мы положим
правильное:
Молочное видо - это сисоло потненько.
Гнилое бридо - это просто пирог.
Мокрое бридо - это ведро живых вшей

[Плодожорка]

Привет, mon petit.

Тяжелый мальчик мой, нежная сволочь, божественный и мерзкий топ-директ. Вспоминать тебя — адское дело, рипс лаовай, это тяжело в прямом смысле слова.

И опасно: для снов, для L-гармонии, для протоплазмы, для скандхи, для моего V-2.

Еще в Сиднее, когда садился в траффик, начал вспоминать. Твои ребра, светящиеся сквозь кожу, твое родимое пятно «монах», твое безвкусное tatoo-pro, твои серые волосы, твои тайные цзинцзи, твой грязный шепот: поцелуй меня в ЗВЕЗДЫ.

Но нет.

Это не воспоминание. Это мой временный, творожистый brain-юэши плюс твой гнойный минус-позит.

Это старая кровь, которая плещет во мне. Моя мутная Хэй Лун Цзян, на илистом берегу которой ты гадишь и мочишься.

Да. Несмотря на врожденный Stolz 6, твоему ДРУГУ тяжело без тебя. Без локтей, гаовань, колец. Без финального крика и заячьего писка:

во ай ни!
Рипс, я высушу тебя. Когда-нибудь? OK. Топ-директ

[Пузырь]

Неподвижная фигура учителя четко вырисовывалась между стволами.
Соколов шагнул в сторону и встал за молоденькую елку, поставил ведро рядом с собой.
Учитель постоял минут пять, потом вошел в лес, забирая немного вбок.
Пройдя меж двух близко растущих берез, он остановился, расстегнул ремень, спустил брюки и присел на корточки.
Широкая полоса лунного света падала на него, освещая спину, голову, скрещенные на коленях руки.
Послышался слабый, прерывистый звук выпускаемых газов, Сергей Андреевич склонил голову, тихо постанывая, и снова до слуха Соколова долетел такой же звук, – более громкий, но менее продолжительный.
Соколов смотрел из-за елки, растирая пальцами молодую хвою.
Сзади протяжно закричала какая-то птица.
Через некоторое время Сергей Андреевич приподнялся, протянув руку, сорвал несколько листьев с орешника, подтерся, подтянул штаны, застегнул и, посвистывая, двинулся в ту сторону, где мелькал между стволами огонек костра.
Он шел уверенно и быстро, треща валежником, поблескивая очками.
Вскоре его худощавая фигура пропала в темноте леса, а немного погодя, пропал и звук легкого посвистывания.
Постояв в темноте и прислушиваясь, Соколов поднял ведро и двинулся вперед. Перешагивая поваленное дерево, он неосторожно качнул ведром – холодная вода плеснула на ботинок.
Перехватив ведро в другую руку, он обошел елку и направился к двум близко растущим березам. Лунный свет скользил по их стволам, заставляя бересту светиться на фоне темного ельника.
Соколов прошел между березами и остановился. Перед ним лежала небольшая, залитая луной поляна. Невысокая трава искрилась росою, листья орешника казались серебристо-серыми.
Над поляной стоял еле слышный запах свежего кала.
Соколов оглянулся по сторонам.
Кругом неподвижно маячили темные силуэты деревьев. Он посмотрел перед собой, сделал пару шагов и, опустив ведро, присел на корточки.
Небольшая кучка кала лежала в траве, маслянисто поблескивая. Соколов приблизил к ней свое лицо. От кала сильно пахло. Он взял одну из слипшихся колбасок. Она была теплой и мягкой. Он поцеловал ее и стал быстро есть, жадно откусывая, мажа губы и пальцы.
Снова где-то далеко закричала ночная птица.
Соколов взял две оставшиеся колбаски и, попеременно откусывая то от одной, то от другой, быстро съел.

В лесу стояла тишина.

Подобрав мягкие крошки и тщательно вытерев руки о траву, он наклонил ведро и стал жадно пить. Черная бездонная вода качнулась возле его лица, вместе с ней качнулась луна и перевернутые созвездия.

[Dejmos]

История:
Жили как-то очень добрые и очень верующие люди, которые каждую субботу поминали умерших родственников и ставили им в храме по 15 рублей за штуку свечки с себестоимостью 50 копеек.
А родственникам было как-то все равно, так как они давно умерли.

Тут и сказочке конец, кто слушал - молодец.

[Boy Gold Ring]

…………………………………………………


Замечательное видение


В июне 1892 года я приехал из города Баку в Тифлис к своей замужней дочери. Вскоре по приезде она, между прочим, сказала мне, что проживающая неподалеку от них тринадцатилетняя дочь вдовы мещанки Е. Б-ой, Анна, имела видение во время болезни: видела своего умершего отца, братьев и сестер. Я сначала на этот рассказ не обратил внимания, но когда услыхал о том же от родственников отроковицы Анны, с которыми я был знаком, то попросил их пригласить Анну в свой дом; там она лично рассказала мне, в присутствии родных, свое видение, тогда же с ее слов мною записанное.
"В 1892 году на третий день Святой Пасхи я заболела дифтеритом и была отправлена в городскую больницу. На другой день, когда я, тяжело больная, лежала в постели и стала забываться, как бы засыпая, вдруг в это время я увидела своего отца, который умер более шести месяцев тому назад. Он подошел ко мне, взял за руку, велел встать и повел меня. Очень скоро очутились мы на кладбище. Отец повел меня к своей могиле, где он был похоронен.
- Вот это твоя могила, - сказал мне отец, указывая
место около своей могилы.
- Я не хочу, папа, умирать, - сказала я.
- Почему?
- Я еще молодая, хочу жить.
- Ну, живи. Я возьму дедушку твоего, если на то будет воля Господня. Скоро дедушку возьмешь? - спросила я.
- Я тогда тебе скажу.
- А скоро ли? - опять спросила я.
- Нет, не скоро.
- Как же, папа, ты теперь со мной говоришь, - спросила я,- ведь ты давно умер?
- Умерло мое тело; оно - спит, а душа живая.
- У всех ли так бывает?
- У всех. Хорошо ты делаешь, Анюта, что помнишь и исполняешь мое приказание и зажигаешь лампаду
пред святыми иконами. А вот о могиле моей никто из вас не позаботился; хотя бы ячменю на ней посеяли.
- Я скажу маме и мы посеем.
После сего отец взял меня за руку, и мы с ним пошли. Дорога была каменистая; потом вскоре началась тропинка, покрытая красным блестящим песком. Мы пошли по этой тропинке. Она привела нас к большим, высоким воротам; на них было много икон; а по сторонам ворот стояли два монаха и держали в руках иконы. Я вошла вместе с отцом в отворенные ворота. Тут, при входе, встретили нас очень много детей; в числе их я увидала знакомых и своих братьев и сестер, умерших в разное время: Алексея, шести лет; Евгению, семи лет; Феодосию, пяти лет; Марию, четырех лет; Петра, трех лет; годовалую Антонину и Лидию, шести месяцев. Все они со мною поцеловались. Одеты они были не одинаково, а так кого в чем похоронили; но на всех были крестики, снаружи, а на головах венчики, какие на умерших надевают в церквах; за поясками у всех были платочки с изображениями ангельских ликов и с надписями; но что написано - я не знаю и не читала. Дети хотели было вести меня, но папа взял меня за руку и сам повел. Мы пришли к церкви, очень большой, белой, с сияющим куполом. В притворе было много икон: с правой стороны стоял монах в облачении и читал; там же на столе были крест, святая вода, свечи с изображениями Спасителя и Божией Матери и венчики. Я спросила: для чего здесь венчики?
- Они даются тем, кого похоронят без венчиков, - отвечал отец.
Среди церкви стоял монах и читал, но я не помню что; я рассматривала церковь. Иконостас весь блестел и в нем было много икон, царские врата были растворены; над ними - белый голубь. С правой стороны была икона Спасителя, а с левой - Божией Матери; обе иконы большие, в белых блестящих ризах, усеянных золотыми крестиками и звездочками.. На обоих клиросах стояло много Ангелов в белых одеяниях, все в один рост и все они пели: "Христос воскресе!". Я узнала Ангелов потому, что они были с крыльями, как изображаются на иконах. Кроме Ангелов и монахов никого в церкви не было. Отец выпустил мою руку, которую все время держал.в своей руке, и я стала молиться пред иконой Божией Матери. Помолившись, я хотела подойти и поцеловать икону, но кто-то невидимо удержал меня и я не могла подойти к иконе. После сего отец взял меня за руку и мы вышли из церкви. Тут я увидела очень сильный свет, не похожий на солнечный. В это время отец велел мне поклониться. Я поклонилась. Потом велел встать - -я встала и спросила:
- Что такое было, что мне велели поклониться?
- Тебя Господь благословил, - отвечал отец.
Тут нас опять встретили дети, и мы все пошли далее. Деревьев было много, как будто лес. Шли мы по широкой тропинке, покрытой зеленью, как ковром и еще чем-то блестящим. Вскоре мы пришли к тому месту, где дети постоянно находятся. Тут на большом столе я опять увидала свечи с бантами из лент и изображениями святых. Дети срывали с деревьев много разных плодов и давали мне, но я отказывалась, не брала; они были как будто недовольны моим отказом и клали плоды в корзинки. Я стала спрашивать детей:
- Что вы здесь делаете?
- Богу молимся, в церковь ходим, поем, и звоним на
колокольне.
- За кого вы молитесь? - спросила я.
- За тех, кто за нас молится.
- Чем вы здесь питаетесь?
- Молитвами, когда нас поминают.
- Какими молитвами?
- Какие бывают на проскомидии.
- А когда вас не поминают, тогда чем питаетесь?
- Когда ты придешь к нам, тогда все узнаешь.
Тут все дети стали просить меня, чтобы я осталась у них:
- Ты будешь нянчить своих маленьких сестер. - Но я не желала оставаться. Отец сказал мне:
- Пойдем.
Я стала прощаться с детьми, брала их за руки, а они меня целовали.
Когда мы пошли, я стала расспрашивать папу:
- Спите ли вы здесь?
- На что нам сон? - сказал он. - Спит наше тело, а душа не спит.
- Разве ночей здесь не бывает?
- У нас как теперь светло, так и всегда. Свет незаходимый.
- А холодно бывает?
- Здесь нет ни холода, ни жары.
Я стала смотреть вверх, думала увидеть небо, облака, но ничего не видела, кроме сильного света и больших деревьев, стоявших вокруг и поднимавшихся на значительную высоту; а сверху видела летающих Ангелов, трубивших в трубы.
Отсюда пошли дальше. Вижу беседки, сплетенные из растений: в них были монахи и священники. Далее, за беседками, под деревьями, сидел кто-то в кресле, с короной на голове.
Я спросила папу: "Кто это сидит?". Он сказал: "Государь". Имени Государя я не знаю и не спрашивала; только вдали видела еще много таких же.
Пошли еще дальше. Вышли на тропинку, где не было ни лесу, ни земли, и дорога была не такая хорошая, как прежде. Чем дальше шли, свет постепенно все уменьшался и мы подошли к каким-то подвалам; кругом было сыро, холодно, смрад. Тут я увидала много людей; некоторые из них сидели за какими-то перегородками и все плакали. У многих женщин, склонивших головы, вся одежда была мокрая от слез. Я узнала некоторых знакомых и свою крестную мать, умершую два года тому назад. Она сидела и, увидав меня, бросилась было ко мне, но кто-то невидимо удержал ее и не допустил ко мне. Она опять села и заплакала.
Я спросила:
- О чем вы плачете?
- О том, что обо мне никто не молится.
- Хорошо ли вам здесь?
- Нет, - отвечала она.
Я хотела еще ее спросить, но папа повел меня дальше; шли мы как будто под гору, все вниз. Свету там почти не было; народу было очень много, одни сидели, другие стояли. Вдруг я увидала впереди огонь, выходивший откуда-то снизу, и сильно испугалась. Отец сказал мне:
- Ничего не бойся. - Я спросила его:
- Что это за люди?
- Грешники, - отвечал он.
Я опять стала смотреть в ту сторону, где был огонь, и увидала что-то похожее на бревна; на них висели цепи, а людей не видно было, только одни головы. Слышны были крики, стоны, оханье.
Отсюда мы пошли назад. Подошли к воротам, около которых стояло какое-то большое чудовище, похожее на корову; оно сильно зарычало; я испугалась и - вдруг очнулась... Лежала я в постели, около меня никого не было".
По словам родственников отроковицы Анны, С. В. и Е. П. Т-х, рассказ этот, в первый раз услышанный ими от своей племянницы, произвел на всех потрясающее впечатление; да и сама Анна, под свежим влиянием своего видения, была в сильном волнении и со слезами передавала свой рассказ, в действительности которого никто не сомневался по следующему обстоятельству. Когда отроковица Анна находилась в больнице, умерли две двоюродные ее сестры: Евгения и Мария, заболевшие тоже дифтеритом и находившиеся в доме своих родителей. О смерти их Анне не говорили, и она о том не могла узнать ни от кого другого, кроме посещавших ее родных. Между тем, в рассказе своем она упоминает о Евгении и Марии, находившихся в числе встретивших ее детей, и, кроме того, она подробно описала, в чем они были одеты при погребении, т.е. как она видела их в загробном мире.
Что Всемогущий Бог скрывает от мудрых и разумных мира сего, то открывает младенцам и чистым сердцем. Приведенный рассказ, как и множество подобных ему, лишь утверждает в непреложности Божественного откровения о действительном бытии загробной жизни и учении Св. Церкви о необходимости и силе Ее молитв за умерших, в чем, к сожалению, сомневаются и что даже вовсе отрицают многие из современных лжемудрецов, зараженных духом неверия. К этим людям вполне можно применить слова праведного Авраама, сказанные им Евангельскому богачу: аще кто от мертвых воскреснет, они не имут веры (Лк. 16, 31) (2 января, 1894, П. Русков).
http://www.truechristianity.info/myster ... 01.php#b25

[Плодожорка]

И все-таки ты хуайдань, нимада.

Пытаюсь забыть твое липкое свинство с Киром и Дэйзи и не могу. Даже здесь, в этой мерзлой O.

Теперь я понимаю, почему ты так долго просил прощения, молил не наказывать тебя через BORO-IN-OUT.

Не потому, что ты rapid по рождению, полтинник по L-гармонии и сахарная свинья по карме.

Своими слезами, поклонами и целованием стола ты пластилинил более тяжкий грех. Более потную связь.

Кир — простой шагуа, без намека на L-гармонию, воткнувший свой тонкий цзуанькунцы в модное GERO-KUNST. Дэйзи — лао бай син, попавшая из Пскова в питерскую ART-мей чуань. Она не в состоянии поддержать элементарный таньхуа и, как Rebecca из твоего любимого сериала, способна лишь повторять конец фразы собеседника, прикрывая гебефреническим хохотом свою глупость.

Кир держит ее за то, что она дает ему между мышцами, это знает даже Попофф.

Ты стал сопливить отношения с этой мезальянсной и минус-позитной парой из-за своих ложных W-амбиций, а я, наивный благородный ван, не догадался зачем.

Тебе понадобились жалкие Кир и Дэйзи, как бумажная ширма, за которой ты отдавался свинцовому натуралу с Наташей.

С этой гнусной минус-активной сколопендрой. Она оплетала тебя своими бледновенозными ногами, шепча: во ай ни, а ты вспарывал ее подзасохшее своим пестом. Вы делали ЭТО натурально, как деды и отцы.

И ты гордился своей M-смелостью, узкий подонок: «Я пробирую natural!»

Фальшивая мерзость, достойная скуннеров и диггеров.

Бэйбиди сяотоу, кэйчиди лянмяньпай, чоуди сяочжу, кэбиди хуайдань, рипс нимада табень!



И это все, что я прорычу

в Твое позолоченное ухо,

липкий подонок.

[Mihalna]

[Boy Gold Ring]

Поминайте своих родных и близких покойных как можно чаще! Видение во время панихиды афонского монаха.

Была родительская суббота, кончилась Литургия. Одни из присутствующих уже выходили из церкви, а другие остались и стали подходить к общему кануну (стоящему, по обыкновению, посредине церкви).
Я же, пишет монах, стоял на клиросе. Вышли из алтаря священник и диакон. Священник провозгласил: «Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь». Диакон зажег свечи, стал раздавать их присутствующим. И в это время я увидел, что много народа стало входить в дверь храма с улицы, а затем проникать сквозь стены и окна. Храм наполнялся множеством прозрачных теней. В этой массе я увидел женщин, мужчин, юношей и детей. Определил я по внешнему виду священников, императоров, епископов и между ними простого чернорабочего, дряхлого солдата-поселянина, бедную женщину и нищих вообще.

После возгласа священника они безшумно, но чрезвычайно быстро заполнили собой весь храм, становясь тесно друг с другом. Все они как будто стремились к кануну, но почему-то не могли подойти к нему. Я не мог оторвать глаз от этой удивительной картины.

Наконец их набралось так много, что реальные молящиеся казались мне фигурами, ярко нарисованными на фоне этих удивительных теней. Они (тени), подходя в безмолвии, становились у священного алтаря. Некоторые из них как будто бы преклоняли колени, другие нагибали головы, точно ожидая произнесения приговора. Дети протягивали руки к свечам, горящим на кануне, и к рукам молящихся живых.

Но вот диакон вынул записки и начал читать написанные на них имена. Удивлению моему не было конца, когда я заметил, что порывистым, радостным движением выделялась то одна, то другая фигура. Они подходили к тем, кто помянул их, становились рядом с ними, глядели на них глазами, полными любви, радостного умиротворения. Мне даже казалось, что в руках духов появилась какая-то духовная горящая свеча и они сами, молясь вместе с молящимися за них, сияли необыкновенно радостными лучами.

По мере того как прочитывалось каждое имя, из толпы безмолвных теней все более выделялось радостных фигур. Они безшумно шли и сливались с живыми молящимися. Наконец, когда записки были прочитаны, осталось много неназванных - грустных, с поникшей долу головой, как будто пришедших на какой-то общий праздник, но забытых теми, кто бы мог пригласить их на это великое для них торжество. Некоторые из душ тревожно посматривали на дверь, словно ожидая, что, быть может, придет еще близкий им человек и вызовет их в свою очередь.

Но нет, новые лица не появлялись, и неназванным оставалось только радоваться радостью тех, которых призвали пришедшие для единения с ними.

Я стал наблюдать за общей группой молящихся, которая как бы смешалась с дрожащими в светлых лучах призраками из потустороннего мира, и увидел еще более чудную картину.

В то время, когда произносились слова «Благословен еси, Господи, научи мя оправданиям Твоим» или слова «Сам, Господи, упокой души усопших раб Твоих», видно было, как лица живых озарялись одинаковым светом с лицами отошедших, как сердца сливались в одно общее сердце, как слезы не уныния, а радости, текли из глаз тех, кто носил телесную оболочку, и в то же время какой горячей любовью, беспредельной преданностью горели глаза помянутых.

При облаке дыма благовонного кадила, при струях дыма от горящих свечей раздался дивный молитвенный призыв: «Со святыми упокой...», и я увидел, что вся церковь как один человек стала на колени и духи, имена которых были помянуты, молились и за присутствующих, и за себя, а те, о которых забыли, молились лишь за себя.

Когда окончилось молитвенное песнопение, затухли свечи и священник прочитал последний возглас, а диакон закончил общим поминовением отошедших, стоящие передо мной тени стали исчезать, и оставались только люди, пожелавшие отслужить еще частную панихиду за своих усопших. Тогда я увидел на лицах такой покой, такое удовлетворение, такое обновление, которое не в силах передать.
Велик, свят и отраден для усопших обряд поминовения Православной Церковью. И как грустно бывает тем, кого предают забвению, лишая их не только радости видеть себя не забытыми, но и замедляя тем их духовное обновление и прощение их согрешений у Господа как во время панихиды, так тем более во время Литургии. Потому что с каждым разом, когда священник вынимает частицы за упокой душ, души эти получают милость, приближаясь к Царствию Божию.

Эту жажду усопших - чтобы помнили - испытывает каждый из нас. Оттого нередко они и напоминают о себе в наших снах накануне их дней рождения или смерти, накануне родительских суббот.
Каждое наше слово, мысль, воспоминание об усопшем моментально отзывается на нем, причем воспоминание добром - отрадно, воспоминание же злом - мучительно, ибо вызывает у него угрызение совести. Можно себе представить, как ужасны загробные муки для людей, которых трудно вспомнить добром.

Вот почему законы народного милосердия требуют не говорить ничего дурного об усопших, чтобы не растравлять их душевные раны. Все сие должно служить нам предостережением: в жизни поступать так, чтобы после смерти своей не заслужить чувства презрения к нам, укора и ненависти или, еще того хуже, проклятия, и этим бы лишиться молитв наших близких.

Источник: Живая летопись Оптиной пустыни.
https://azbyka.ru/znakomstva/pominanie- ... 121047.htm

[Makropulos]

Вот жил да был один человек, Петей его звали. Но мир божий как-то стороной мимо проходил, а Петя, подобно тени, мелькал в полумраке без особых забот. И была у Пети страсть и радость - покойничков поминать. Не радовали Петю ни пригожие женщины, ни ясное солнышко, а только манило Петю всласть попоминать усопших.
Садится, бывало, Петя на своей скромной кухне перед телевизором Панасоник и новости смотрит - где что случилось и сколько при этом народа погибло, что-то на ус мотает, а иное и в книжечку запишет, чтобы потом посмаковать. Надувшись информацией о смертях человеческих, как жаба, начинал Петя пыхтеть, свечи возжигал и приступал к поминовению.
И жуток бывал Петя тогда! Порой часов пять-шесть поминает, пот ручьём, глаза навыкате, а всё кричит: Поминаю! Поминаю! Так жизнь его и прошла.
А как помер Петя, то никто его не поминал, ибо не было у него ни друзей, ни врагов. Но Пети уже не было, так что это всё равно.

[Максим-лесник]

св.Иосиф Исихаст:

"..Видел я однажды священника, крестившего всех нас на родине. Он был святым человеком. Хранил девство. Творил много милостыни. И во сне он мне говорит: "Я, — говорит, — при жизни думал, что только литургии вызволяют души из ада, но теперь, когда умер, увидел воочию, что и молитвы, которые вы совершаете, избавляют мучающиеся души". Итак, не прекращайте молиться о душах. Ибо милостивый Бог ищет причину и повод, чтобы спасти душу."
http://www.afonru.ru/biblioteka/izlozhe ... ogo_opyta/