ЛИТМАСТЕРСКАЯ

[Drakken]

Майдан

Здесь плебс беснуется от жира для хлебов,
Громит оковы духа, для плотских оков,
Что, дескать, ценность человечья в жоре,
И каждый каждого сожрать живьем готов.
Для утверждения морали новой - горе,
Как мера счастья, как скрижаль основ.
Печать всевластия - поддельная, на лбах,
Точь-в- точь, как марка фигуральная зеленки,
Умрут свободными от общечеловечьих благ,
Печаль? - Наука обитателю пеленки:

По-настоящему свободен только тот,
Кто смыслит толк в свободах от свобод.

[Makropulos]

И он себе отрезал яйца,
И продал в ресторан китайцам.

[Makropulos]

Талмуд.

Последний раз в этом случае мы не поспешили. Вода окрасилась в чернильный фиолетовый цвет, и пожелтела. Никому не было дела до нас.
Так мы и шли, считая километры пустыми колодцами. Брели, осознавая, что живы, карабкались на обожжённые уступы. Птицы гадили без стеснений.
И, когда в ночном небе внезапно взорвалось ещё одно солнце - мы не удивились.

[Makropulos]

Уверенные
Мыши серые.
Несчастные,
Бодрящиеся.

Вот слеза как слюна
Как плевок в глаза
Вскуе и доколе
Панкрат участковый

Хлопая жабрами
Не надышаться
Умоем руки
Истомы ради.

[Плодожорка]

Каток - желчный проток!

[Makropulos]

Нога - рука.

[Плодожорка]

да уж скорее
голова-жопа

[Makropulos]

Гениально!

[Makropulos]

Приходят, как в гости, в подгузнике буром,
В мечтах о компосте, в сознании хмуром.
Таращатся скорбно на мебель и ели,
Со стоном покорно ползут к колыбели.

Они не юннаты, они - кроманьонцы.
Родные пенаты завидев в оконце,
Спешат предаваться утехам и мукам,
Потом - окопаться под звуки дудука.

В начальственном вопле застыв недвижимо,
Сгорая, как в сопле, текущие мимо -
Они испарятся, они изовьются,
Одухотворятся и в месте сольются.

[Makropulos]

Прости, что долго занят не был,
И я не ведаю о том,
Что люди кормятся не хлебом
И, по дороге в гастроном -

Трещат желудки, и сомненья
Просачиваются наизусть.
Но всё ж порой, без сожаленья,
Я не испытываю грусть.

Гори, гори волшебным даром -
Всё то, что знаю наперёд.
Кто станет для людей наваром -
Того: особенный черёд.

[Solange]

А вот маленький шутливый рассказик. Очень жизненный. :rolleyes:

РАДОСТЬ НА ДВОИХ

– Привет, удав! – громко и радостно воскликнул кролик, выскочив на поляну. – Ты сегодня особенно длинный и ужасно симпатичный.
Кролик заливисто рассмеялся. У него было прекрасное настроение, и он хотел им поделиться.
– А-а-а, кролик, – мрачно процедил удав и скрючился в знак вопроса. – Отчего это ты такой радостный?
– Да просто так! Посмотри, какой денек! Какое солнышко! Почему не радоваться?!
– Да уж. Денек... Денечек... – еще мрачней произнес удав и изогнулся восьмеркой.
– Ну, ты что, удавище! Хватит грустить! Давай позагораем, поплескаемся в речке! – весело закричал кролик.
Удав посмотрел на кролика тяжелым мутным взглядом и стал медленно разевать свою пасть. Бедный кролик потерял дар речи, и удав медленно и угрюмо заглотил оцепеневшего ушастого зверька. Полежав некоторое время под корнями старого дуба, удав выполз на поляну, медленно осмотрелся и задумчиво произнес:
– А день, действительно, неплохой. Кролик был где-то глубоко прав. Кролик...
Удав икнул и медленно пополз к речке. По пути он думал о том, что радость все-таки у каждого своя. И не стоит ею делиться с первым встречным...

Забавный и милый рассказ, от души улыбнулась, пока читала.

[Makropulos]

В прохладе светлой горницы
Дремлю под щебет горлицы,
И милые невольницы
Щекочут череп мой.
Когда ж туман сгущается -
Мой ум со мной прощается,
В лосося обращается
И, прямиком - домой!

Бегу я вниз по лесенке,
Бегут со мною пейсики.
На свете нет друзей таких,
Как пейсики, как пейсики.

И, в час ночного бдения,
Ко мне спешат видения,
Роскошные растения
Склоняются в комле.
Небесные создания
Даруют мне лобзания,
И Принцип Мироздания
Благоволит ко мне.

Бегу я вниз по лесенке,
Бегут со мною пейсики.
На свете нет друзей таких,
Как пейсики, как пейсики.

[Валькирия]

[Drakken]

№ 3 из серии «Короткие полноценные документальные романы»
Быль

Человеку свойственно преувеличивать собственное значение в своих же делах. Воображая себя творцом, человек остается инструментом в достижении целей, которые ему окажутся мало что непонятны, но и страшны. В силу ограниченности природы человеческой вершина замысла, в котором иной принимает участие, сокрыта от разрушительного понимания, Потому как даже самое благое благо, превосходящее возможности столь слабого существа, его губит. Ну, то есть человек вполне может быть придавлен внезапно свалившимся на него громадным счастьем. Насмерть, А поскольку умереть даже от счастья – это все равно умереть, в жизни лучше избегать всяких излишеств и соизмерять свои желания со способами их воплощения. На всякий случай.

Ты лучше одеяло-то подоткни, Обещали до минус 25 ночью, а Гортоп брикет завезет лишь в пятницу. Нужно экономить.

Начало этой истории теряется в глубине веков, как бы она не оказалась старше Моисея, того самого, который не сумел реализовать аналог туннеля под Ла-Маншем из-за отсутствия производственно-технической базы. Руководитель-то был из него толковый, но время трудное. Куча народу тогда утопла. Зато человечество получило бесценный опыт вождения войск в прибрежной зоне. Я же начну свой рассказ с Нового времени, известных мне фактов, имеющих документальное подтверждение, самой что ни на есть правды.

Я тогда была несколько моложе, а ты еще не родился. Был у меня в приятелях обещающий аспирант, с научным дневником которого я ознакомилась от скуки, в ожидании, когда он, наконец, решится пригласить меня хотя бы в кино. Очень увлечен человек наукой, по сей день не женат, Впрочем, сшиток из трех толстенных 48 листовых тетрадей в крупную клетку оказался чтением увлекательным, а в кино меня пригласил твой папа. Не пренебрегай альтернативой развлечениям, ибо жизнь, развлекаясь с тобой и тем самым нагружая твои мозги работой, обязательно возместит потраченное время пользой. Хотя бы тем, что себе научит.

Итак, Английский король Яков дает немалые деньги сэру Уолтеру Рейли на экспедицию в поисках Эльдорадо. Это страна такая, где все из золота и драгоценностей. Храбрый дворянин снаряжает партию и отплывает в Южную Америку. Так как денег тех даже чуть-чуть не хватало, в экипаж набирают всякий сброд, людей так сказать асоциальных, но при том отчаянных. Претерпев в пути изрядные трудности, Рейли, тем не менее, вполне благополучно прибывает к побережью Мексиканского теперь залива и высаживается. А дело было в конце 16 века, И там уж вовсю хозяйничают испанцы. Наглый и жадный, надо сказать, народец. С точки зрения короля Якова.

И там же находятся неожиданные союзники из племени индейцев кечуа, которым те испанцы – что ихний сапог, И без надобности вроде, а по своей воле не снимешь. Рейли, человек нрава крутого, но обладающий определенным пониманием дипломатии, общий язык с вождем племени находит и тот приглашает отметить знакомство охотой. Охоти лись индейцы интересно: подстреливали всякую живность из духовых трубочек- гарпатанов шипами акации, смазанными ядом кураре, который добывали из сока растения, известного ботаникам как токсифера стрихнос. Заслуживает внимания, что яд этот смертелен только при попадании в кровь, а при употреблении в пищу с мясом убитого таким образом животного безвреден и даже делает его более нежным и вкусным.

Нет, я думаю, что если чайную колбасу приправлять кураре, вкуснее она не станет. Какое в ней мясо? Ты ляг на бочок и ручку под щеку не подкладывай – помнешь. Под подушку лучше.
Закладывает охотник стрелку в ствол гарпатана, дышит глубоко, но при том бесшумно, прикладывает к губам, целится и стреляет за 30 шагов. А жертва падает замертво тут же. То есть яд очень крепкий. А надо сказать, что европейцы издавна друг дружку травить любили, всю письменную историю. Особенность цивилизованного общества такая: в открытую убивать не моги, а убивать хочется, потому как инстинкт, вот и придумали как изводить себе подобных. Но яды стоят считай дороже золота на вес и надежных мало. Химическая промышленность в состоянии зачаточном, производственных мощностей нет, все кустарного производства, а значит непредсказуемого качества. Удивился Уолтер Рейли настолько, что взял посмотреть шип с ядом и царапнул себе руку легонько, для пробы. Настоящий исследователь только экспериментом проверяет теорию.


Да выжил он, выжил. Ты глаза закрывай. Слушай.

Два дня лежал кулем в немощи наш герой, на третий встал-таки. А тут вождь: уважаю, говорит, в тебе храбрость и силу могучую духа твоего . Только такого как ты можно избрать в Хранители секрета нашего потому как, говорит, изведут нас зловредные испанцы, мало нас осталось, а секрета древнего, Тайны Большой жалко, что б не пропала и дарит гарпатан, да непростой, махагоневый, то есть красного дерева, Вроде наградил по совокупности проявленных личных качеств. И шепчет на ухо тихонько: в гарпатане сем есть Большое Присутствие Духа, которое скажет за тебя то, что ты сказать не успеешь . После смерти твоей скажет.

Вот и я говорю, что непонятно, радоваться или нет такому подарку. Однако принял хоробр гарпатан и велел в чехол аркебузный спрятать, Для сохранности. Аркебузу же вождю в ответный дар поднес - без чехла во влажном климате все равно бы пропала от ржи.

Был еще Рейли с командой у племени сколько-то. Настало ему время возвращаться. И тогда взял он шипов отравленных и научил лучших из своих людей стрелять из гарпатанов и подступил ночью к испанскому форту, где испанцы собирали золото, отнятое у индейцев в ожидании корабля для отправки в Европу и бесшумно были убиты сторожи ядом кураре, а прочих солдат, кто спал, перебила остальная команда, застав врасплох. И никого не потерял в той схватке экипаж сэра Рейли убитыми, что сильно подняло его авторитет.

Золота там оказалось так много, что корабль смог принять лишь двадцатую часть добытого, остальное же, взяв индейцев в носильщики, сэр Уолтер спрятал в джунглях. Очень надежно спрятал, а старшего помощника своего, единственного из команды свидетеля, кто мог указать место – лично зарубил абордажным палашом. Суровый человек.

В Англии король очень Рейли обрадовался и начал осыпать милостями, но была интрига испанского посла, до которого дошли вести о деянии Рейли в Америке и что тот не только отнял все золото, собранное за год в форте, но и владеет секретом яда страшной силы. И подумалось испанскому послу, что если мазать этим ядом пули в ружьях испанских солдат, то армия Испании станет непобедимой. Между Англией и Испанией был тогда мир, но к войне готовились обе державы. Соперничество. Да все попытки выведать тайну кураре увенчались крахом и тогда коварный дипломат задумал извести со свету храброго Рейли, сказав королю Якову, что золота де награблено существенно больше, а до казны довезена лишь малая часть.

Кому понравится, когда ему недоплачивают? У меня вон в зарплату как профсоюз взносы отберет копеечные – и то до слез жалко. А тут такие деньжищи.

В общем разозлился король на Рейли и заточил его в Тауэр, приговорив к смерти. Был у сэра Рейли друг Эдуард де Вер из Оксфорда граф, предвидя свою судьбу, отважный Уолтер призывает к себе друга и доверяется ему, передав заветный гарпатан. Затем сочиняет сборник стихотворений, чем делает вклад в английскую литературу и с улыбкой восходит на помост, пророчески адресуясь королю : таки моя кровь на эшафоте напомнит лишний раз о смерти и Вам , Ваше Величество.

Граф де Вер с этого момента начинает томиться непонятным: дуэли и дамы с их придворными ужимками ему более неинтересны, а рука все чаще тянется к бювару за пером и бумагой веленевой с водяными знаками в виде родового герба. Человек с положением этот де Вер и богат весьма, потому даже самые обыкновенные обыденности у него дорогие, украшенные, преимущественно золотом, Но при том со вкусом. В целом эстетическая культура предметов обихода и быта к тому времени в Англии уже сложилась. Хоть страна и варварская в истоках.

И был тогда же поэт Эдуард Спенсер и вступил с ним в переписку де Вер, и писали они друг другу не простые письма, а стихотворные и так родился английский сонет. Но графу этого мало, Ибо сила духа гарпатана такова, что требует развития личности непрестанно, И тогда устраивает де Вер театр «Глобус», для которого самолично пишет пьесы и сам же начинает их ставить, непосредственно руководя процессом. А поскольку актеры во все времена были изрядно ленивы и тупы по своей природе лицедейской, то граф их частенько поколачивает тем самым заветным гарпатаном, превратив его в трость, что б не расставаться , для чего велел приделать к вещи набалдашник и наконечник, стилизованный под лезвие копья, но бутафорский, И однажды на генеральной репетиции «Ромео и Джульетты» так рассердился де Вер, что донося до актеров авторский замысел, гарпатан об их спины и изломал. В то время английский язык был еще скуден на выразительные средства, поэтому другого способа передачи эмоциональной составляющей сообщения не было.

Актеры, впрочем, народ необидчивый, воспитание восприняли даже с некоторой благодарностью, потому как сыграли пьесу хорошо. Но графа с тех пор прозвали Шекспиром, что в переводе так и значит : Тот, кто дерется копьем.

Как граф о том узнал – не рассердился ничуть, а рассмеявшись, стал публиковать свои труды, коих к тому времени накопилось , под этим прозвищем,, прибавив к нему имя для достоверности, Уильям. Тем самым дав начало традиции скрываться за псевдонимами. В то время человеку его положения писать стихи считалось зазорным, впрочем, как и теперь. Удобно получилось.

Трость починке не подлежала, поскольку тогда не имелось составов с приемлемой адгезией и прочностью клеевого шва, способных обеспечить надежное соединение обломков, поэтому Шекспир велел от гарпатана отрезать кусок поприличнее и изготовить из него чернильницу, с которой не расставался до самой смерти, что видно на всех дошедших до нашего времени портретах.

Тайну Присутствия Духа де Вер наследникам не сообщил и те невзрачную вещь в числе прочего хлама отдали горничной, а та выручила за нее три пенса у старьевщика и была этому обстоятельству очень рада.

В Россию заветная чернильница попала через Карамзина, который получил ее в дар от Иммануила Канта, удивив его великолепным знанием немецкого:
- Нинь хао чэ ся юй линь хва че шао ни – вежливо представился Карамзин
- Сю яй чэ шо ни лю цзи си ни – с удовольствием поздоровался Кант с гостем и подарил вещь, которая его уже изрядно тяготила – немецкую классическую философию он уже к тому времени создал, а большее боялся не успеть до смерти. Из-за чернильницы же Кант и не женился, подозреваю, поскольку творчество только тогда имеет смысл, если оно поглощает автора без остатка, Ошибкой будет предполагать, что автор творит, нет – творчество ищет достойного автора, который себе уж не принадлежит с того момента, ибо вынуждаем прислуживать таланту, иначе гибнет как личность.

Привез Карамзин чернильницу с собой в Россию и написал Историю Государства Российского, страна большая, история еще больше – много писать пришлось. Тяжко, А тут Пушкин издевается : необходимость самовластья и прелести кнута. Обиделся Карамзин, но виду не подал, а Пушкину отомстил, переслав чернильницу в дар, тем самым обеспечив Золотой век русской словесности.

Что? И «Золотая рыбка» из этой чернильницы и все остальные работы Пушкина. Наконец, Пушкин устал и отдал чернильницу Лермонтову. Оба, кстати, убились на дуэлях. Могучий талант человека губит, если тот не в силах с ним справиться. От Лермонтова – к Гоголю и так далее, весь девятнадцатый век.

Так и складывалась русская литература величайшей в мире благодаря Присутствию Духа, покамест не попала заветная вещица через Блока к Ахматовой, а уж от Ахматовой к Бродскому.

Ты его не знаешь. На уроках литературы его не проходят в школе. И стал Бродский писать ярко, Я не читала, конечно, но мнение доводилось слышать. Люди авторитетные, в очках. А тут завистник Яков Лернер, то ли из профкома, то ли комсорг – общественник, Как Лернер проведал про чернильницу – мне не ясно, но покоя с той поры Бродский лишился и уехал за границу, где получил Нобелевскую премию по литературе. Хотя награждавшие его по-русски ни бельмеса. Но если у человека есть Присутствие Духа – это посильнее всякой харизмы. И не захочешь, а признают гением, но обыкновенно после смерти, чтобы не ранить чувство скромности завистью современников.

Ты почему не спишь? Что дальше? Бродский еще жив и чернильница при нем. И Лернер жив, но оба умрут когда-нибудь. Все умирают. Не бойся смерти. Бойся смерти несвоевременной. Спеши сделать нужное в жизни.

Я знаю, что Бродский не вернется, думаю из опасений расстаться с Присутствием Духа, потому как власти наверняка о нем уж прослышали. Эта штука, вероятно, - самое ценное, что есть у всего человечества, потому каждый кто знает, мечтает владеть ею. Да не всем дано. И мало того, обязывает.

Ты спи давай. Я тебе завтрак соберу пойду.

[SheVron]

Наши имена

Ночь слышит наши имена
За окнами сны зовут в детство поиграть
Но там темно и грозы бьют вокруг
Пересиливая уверенность в испуг

При памяти рыданий – весна
за забором у соседей – окна
Испуг и боль прячутся за гаражи
Где реалии загоняются в мечты

[Makropulos]

Вггллммм. Орр... Глооознмвр!
Переререлл, ухх. Зджжж!
Бронстпп, аремивр, од. Ххр.
Финстть ях удр, ен кк. Ы.
Ррол щ.

[Makropulos]

Часть 2.

Парммнек затор бей, сфакк ол жд.
Гшламмт исфы р р гай.
Эхр истимм неф рой лой юк,
Горст павапр ллойф, ьбю ой.

[WhiteWulf]

Их никогда родные не увидят,
Земля с собой их славу унесет.
Через года их просто позабудут,
Тех, кто остался прикрывать отход.

Когда земля ревела и стонала,
В глазах слезилось, рвались небеса,
Стояла твердо наша переправа,
Стояла, зная, не дадимся зря.

Их было мало, каждый третий ранен,
Одна винтовка против пятерых.
Все твердо знали, завтра не настанет,
Но все ж сражались, каждый за двоих.

А враг полками, тучами в атаку
Бросал за взводом снова новый взвод,
Пытаясь мутную от крови реку
Сравнять с землей, да перебраться вброд.

Но до тех пор, пока был жив хоть кто-то,
Кто мог оружие в руках держать,
Вода кипела, раздавался грохот
И крик солдата: «За отчизну - мать!»

[SheVron]

РЕН, КОСТВЕННО

Когда поздно, тени стоят
В прошлом
ты стоишь, а крыша летит пошло
Ты рисуешь лучшее
А на улице – удушливей
сделав шаг – лучше не жалеть себя –
и встретит утро душа обновлённая

Когда приходишь в бывалые места
Событий давешних там больше не живёт душа
Но память – да
Каждый лист, предмет, кусочек неба
Молча узнают, приветствуя
Растрачивая – ровняешь под себя
Среду прибывания

Полдень, полон тепла
Энтузиазмом полнится душа
Рубашка пёстрая,
Закатав рукава, подправив манджеты и пола
Шлифуется атмосфера творческая
Под ритмы рук, звука, интернета
Рен созерцает человека

20.05.2015

_________________________________________________
*Рен – в египетской мифологии, одна из 5 душ человека, олицетворяет собою Имя, Репутацию, Личность

[Makropulos]

Взираю бодро
На нашествие ежей.
Их - покати шаром,
Безгрешен их удел.
Подсолнух ум их не растлит,
Луна глаза не выжжет.
Скоропостижны и быстры,
Как скальпель юной медсестры,
Не ведают стыда.
Нахрапом города берут,
Их вижу я и здесь, и тут,
Слоняясь гордо,
Они ретивы впопыхах,
И люди ощущают страх,
Спеша домой на двух ногах.
Да, мир уже не тот.
Что был и будет.

[Makropulos]

Пегая сука.

Василий говел усердно четвёртый день, мыслями устремляясь в заоблачные дали. Получалось плохо, но Василий в минуты слабости визуализировал образ её - пегой с уки. Клубился перегар.
- Подумай! - сказал Матвей. - Прасковья хоть куда, а ту пегую суку и в глаза ты не видел. Я бы на твоём месте...
Матвей встряхнул головой, и перхоть пала снежком на поросль осота.

Мыслию по древу, налимом по кишке, любовию по вымени - так сам, как не свой, Василий шёл раком по пашне.

продолжение следует

[SheVron]

Безтактно

нехай ранку грають в унісон
джазмени, замість солов'їв
на осонні

щоб з просоння
жити захотів і навіть прокидатися
під музику без слів

коли хмарно, може ясно, може переддощ
послухаєш і зміниш тему
передягнеш футболку, вона - холодна, не нагріта.

[Polina2013]

WhiteWulf, Это про Соловьеву переправу, да? Почему-то сразу об этом подумала.Спасибо Вам!

[WhiteWulf]

Polina2013, не за что)

[Джеронимо]

В сознании маячит образ дули.
Собака - поводырь забил на тело.
Твоё нутро - нехоженые джунгли,
Очнись: ведь люди могут это делать.

Стань в темноте - и не отбросишь тени.
Будь недвижим - и всех собьёшь со следа.
Тебе ли проходить путями светлых,
Теряющих себя в лучах рассвета?

Ты можешь знать пароль масонской ложи,
И слышать звук хлопка одной ладони.
Но как догонишь тех, кто сбросил кожу -
Ушедших за далёкие кордоны?

Для Синей Птицы крылья - это тяжесть.
И пахари обугленной пустыни
Не замечают прах удельных княжеств,
Дотла сгоревших, чтобы стать святыми.

Для них слова - фальшивые монеты,
Пошедшие не впрок надменным нищим.
Их не найти, они - за тканью света,
И потому их так упорно ищут.

[Makropulos]

Вы нечисто устали от истинных слов полоумия,
В похоронную комнату тихо манили меня.
Я вошёл. Маргарита и Фауст, как мумии,
Матерились, бросая друг в друга остатки огня.

И тогда я решил, помолчав: Ну-ка - я стану прежним!
Буду женщинам лютней весёлые говоры петь!
Но захлопнута дверь, и теперь безнадежно
Остаётся в себя, и в себя, на себя лишь смотреть.

Вы ж ушли, как рассвет, обернувшись прозрачной вуалию,
Ни на миг не взглянув на того, кто всегда за плечом.
Я теперь смог понять - этот мир создан талией
Вашей, и - изгибами губ, в которых - слова ни о чём.

[Makropulos]

Со всей нерасторопностью в тот миг я сообщу:
Любите сострадание и к вялому лещу!
И небеса разверстые, и долгий путь домой.
Изрядно получается в сенях СемЁн-немой.

[Makropulos]

Пегая сука.

Василий говел усердно четвёртый день, мыслями устремляясь в заоблачные дали. Получалось плохо, но Василий в минуты слабости визуализировал образ её - пегой с уки. Клубился перегар.
- Подумай! - сказал Матвей. - Прасковья хоть куда, а ту пегую суку и в глаза ты не видел. Я бы на твоём месте...
Матвей встряхнул головой, и перхоть пала снежком на поросль осота.

Мыслию по древу, налимом по кишке, любовию по вымени - так сам, как не свой, Василий шёл раком по пашне.

продолжение следует

"Сумеречное состояние сознания для тех, кто не видывал истинного сумрака", - заключил Василий, стремясь к недостижимому идеалу, Эйн-софу, вместилищу благодетели - пегой суке.
И тут Василий вздрогнул, и скользкий, убаюкивающий хохоток мертвечины пронял тушку Василия до пят. "Ладно ли это?", - спросил он, но намёки искрились в собачей конуре, а свет полыхал в мёртвых бельмах зомби, проходя сквозь точку невозврата.
"Чёрные дыры", - так опознал их Василий. Но тоска по б-гу не ослабевала, и тогда Василий впервые взвыл, выражая в этих звуках всю свою тоску и благодать, и срез миров, которых нет и не было.
То была молитва и зов к Пегой Суке.

[Наркоман Штоле]

о как.

[Makropulos]

Василий: Да ладно уже! Что ни говорим беспрепятственно - всё одно и то же.
Матвей: Ты послушай врача, он может (запинается и прохаркивается), может всё...
Василий: Мой врач - наука,
Я безусловно болен.
Окрасились мои штаны
В цвет небывалой желтизны,
Но где ж ты, где же, сука?!!
Пегая Сука: Ав! Ав!
Василий: Слышу твой удел! Но отчего ж я не взлетел? Не вижу смысла.. (думает)
Тогда придётся мне признать: не попросту скрипит кровать, летают совы, девы машут собой или чего иначе.
Я верую: в моём затоне найдётся мир из какофоний.