Истории о необходимости поминать усопших

поминать надобно!

Валькирия

а что,Boy Gold Ring усоп ???

Максим-лесник

Великая сила литургии

В старинную церковь святых Апостолов Петра и Павла в центре Самары всю неделю с утра до вечера идет народ. Нет, наверное, крещеного самарца, кто не побывал бы в этом удивительном храме, принимающем радушно всех, не поставил свечку у иконы и не помолился, вздыхая, за себя, своих родных и близких. И заказал бы обедню «за здравие» и «за упокой».

Обедней называют литургию (с греч. общественное служение), главную службу в Церкви. На литургию христиане подают записки о здравии или о упокоении, чтобы за тех, кого они написали, была совершена служба.

Молебен - это служба о здравии. Это особое богослужение, при котором верующие просят Господа и Его святых о ниспослании милости или благодарят Бога за получение благодеяний. Некоторые молебны принадлежат к общественному богослужению и совершаются в храмовые праздники или в особо установленное время, обычно они совмещаются с чином малого освящения воды. Иногда к молебну прибавляется пение акафиста Спасителю, Богородице или святым.

Терпеливо стоят Православные в длинной очереди в два окошечка в регистратуру - небольшую деревянную каморку, пристроенную изнутри у западной стены храма, - чтобы заказать обедни и сорокоусты. А на Литургии у открытых Царских врат священник с диаконом будут читать записанные имена, услышишь дорогой список, и весь храм вместе с тобой будет молиться и за твоих дорогих. Интересно, что обедней называют как Литургию – самое важное Богослужение, во время которого совершается Святейшее Таинство Причащения, так как ее положено совершать в полуденное (обеденное) время, так и записочку с одним именем, которое будет поминаться за Литургией.

Обедня – проявление нашей любви друг к другу. Может быть, поэтому так велика ее сила? Когда все земные средства спасения исчерпаны, прибегает отчаявшийся человек к силе обедни. И она – спасает как живых, так и ушедших в вечность, ведь за гробом покаяния нет, а христианская молитва за них может умолить Правосудие Божие и облегчить мучения грешников и даже из ада вывести.

Какова сила обедни – об этом хорошо знают матушки, чье служение в церкви -с утра до вечера писать в регистратуре Петропавловки длинные списки «о здравии» и «о упокоении» Православных имен.

Алевтина Тимофеевна Куликова, мать настоятеля Петропавловской церкви протоиерея Александра Куликова и клирика этой же церкви иерея Илии Куликова:

- Работать в регистратуре нелегко - с 6-ти утра до 6-ти вечера. Сидишь без движения, и ноги опухают, и спина болит. Но радость есть – ты работаешь в церкви! Дома неинтересно, а тут душа радуется – ты в церкви! И делом-то каким занимаешься - записываешь обедни. Сила-то только в обедне, обедней все можно совершить. Выше обедни ничего нет. Блаженная Паша Дмитриевская говорила моей маме: «Два села собери и накорми, а одна обедня выше!» Вот что такое обедня!

Я давно знала, что обедня – самое высшее. И когда сыновья стали подрастать, а я целый день на работе, чтобы они не попали в беду, решила их спасать обеднями и сорокоустами. И стала все время за них заказывать обедни. Тетя Нюра Живагина говорила мне: «Лучше всего заказывай в монастыре». Тогда все монастыри закрыты были, но была открыта Троице-Сергиева Лавра в Загорске. И я туда старалась ездить как можно чаще, по трехдневным путевкам в Москву. Все по магазинам бегают, а я с вокзала сразу в Загорск и на последние копейки заказывала обедни и сорокоусты за детей. Николаю Угоднику покупала и ставила самые большие, рублевые свечки – сколько раз он меня выручал! Так дети на обеднях и выросли. Все трое сыновей стали священниками.

Бывает, придет женщина и закажет всего одно имя. Я тогда ей подсказываю: «Закажите своей умершей маме сорокоуст на год, не пожалейте. Вам Господь пошлет потом денег. Вдруг ей там плохо, вы поможете ей». – «Нет, не надо!», - а сама в дорогих мехах. И так больно становится: эх, мы какие! Но в основном говорят: «Давайте! А отцу тоже можно?» - «Конечно! А живы будем – через год еще им закажете сорокоуст на год, и так будете заказывать до конца дней». Когда спрашивают: «Подскажите, что и как заказать, мы не знаем», - я всегда советую матери и отцу заказать сорокоуст на год и обедни. Я сама постоянно заказываю своим сорокоусты, обедни и все время благодарю Бога за эту возможность. Матрена, которая записывает у нас в углу сорокоусты, рассказывала, что недавно пришла женщина, заказала за умершего мужа сорокоуст. А через два дня он ей приснился. Она спрашивает: «Как ты там?» - «А я вчера получил бумажку и по ней меня кормят». И она пришла и заказала за него сорокоуст уже на год.

Татьяна Дружинина:
- Здесь и психологически, и физически трудно работать. По 12 часов, в выходные и все праздники. Идет весь город, пишешь-пишешь – спина отваливается. Мы записываем сорокоусты, а потом еще переписываем их в синоды и отдаем в алтарь. Люди всякие идут, и некрещеные порой, многие не знают, что такое обедни. Пришел мужчина и требует: «Запишите Мусика». – «А как она в крещении?» - «Нет, как я ее звал, так и запишите!» Некоторые не знают полное имя. Говорят: «О упокоении Фени» «Как ее записывать – Феона, Феоктиста, Феодосия?» - «Не знаем, звали тетя Феня».

Иногда смешное бывает. Спрашиваю: «Усопший человек?» - «Усопший, усопший, совсем усопший». Одна женщина пришла и говорит: «Запишите за упокой моего болящего сына» - «Он же умер» - «Запишите, он же болел!». Потом снова пришла: «Подчеркните его имя красным карандашом». А мы для батюшек подчеркиваем листочки о здравии - красным, о упокоении - синим. Мы отказались – пошла жаловаться батюшке. Ей после этого сын снится ночью и говорит: «Ты что девчонок мучаешь? Какой я больной?!» А сегодня пришел один и говорит: «Запишите о здравии России!»

Не все знают, что записывать можно только крещеных людей, нельзя – некрещеных. И животных, конечно, тоже нельзя. Одна говорит: «Запишите Ваську». Записываю о упокоении Василия. Она продолжает: «Пусть помолятся за него, такой хороший был котик, член семьи».
Один мужчина говорит мне: «Отец меня не воспитывал, и я его записывать не буду». Убеждаешь, что все равно нужно записать.
Некоторые записывают Ленина, Сталина, а то и Чингиз-хана, или разных литературных героев, пишут целые такие списки.

Многие самарцы, которые постоянно ходят в храм, всегда записывают о упокоении, кроме своих родных, наших самарских, которых мы почитаем как святых, хотя они еще и не прославлены. Вот, как я заметила, кого особенно почитает сегодня в Самаре русский народ: Митрополита Мануила, Митрополита Иоанна, схиигумена Савву, схииеромонаха Сампсона, схимонахиню Марию (Матукасову), схимонахиню Софию (Горяинову), протоиерея Иоанна Букоткина, блаженного Иоанна, блаженного Василия, игумению Марию, схиигумена Иеронима, протоиерея Николая. Еще Патриарха Диодора и Патриарха Пимена. Эти имена мы уже затвердили наизусть.

И вот еще: все годы в регистратуру шли заказывать обедни и сорокоусты только женщины. Мужчин было два-три, и мы их знали. А с середины этого лета пошли мужчины, старые и молодые, «новые русские», интеллигенты, – разные, мужчин стало гораздо больше в церкви. Почему, не знаю, но это какой-то знак.

Вера Вельмяйкина:
- Много интересного нам рассказывают. Один мужчина рассказывал: «Положил я на канун продукты, а ночью мне снится сон: все мои усопшие родные сидят и кушают мои продукты, именно те, которые я положил, но сидят почему-то в темноте». Я проснулся и вспомнил: «А свечку-то я не поставил!». Другой рассказывал: «Заказал я сорокоуст и вижу во сне покойного, он держит эту квитанцию и говорит: «Меня теперь в столовой кормить будут, у меня справка есть!». А мне самой раз снилось, что какой-то голос говорит: «Если отстоишь обедню, то и панихиду стой!»

А вот еще интересно. Мне одна бабушка с Красной Глинки рассказывала, что она всегда заказывала своей покойной маме сорокоусты, а однажды у нее не было денег, и она решила очередной сорокоуст не заказывать. И снится этой бабушке сон: ее мать Анастасия стоит возле нашей регистратуры и говорит: «Скоро меня выпишут!» И эта бабушка побежала и тут же заказала ей сорокоуст. Очередь здесь стоит невидимо и все ждут, когда их запишут.

Татьяна Дружинина:
- Загробный мир существует! Я видела сон: огромный зал ожидания, как на вокзале, у всех головы опущены, в руках бидоны, кастрюли и все ждут, когда их «накормят».

Вера Вельмяйкина:

- Некоторые приходят и говорят: «Вот, заказывала все время ему сорокоуст о здравии и забыла продлить, и он заболел. Запишите его скорее».
Батюшка Максим уехал в Москву на учебу, а Зинаида-подсвечница заказывала ему обедни, он этого не знал. Приезжает и говорит ей: «Я чувствовал твои обедни». Все чувствуют, что обедня помогает. У меня самой так было: когда мне делали операцию аппендицита, все здесь в храме заказывали за меня обедни. Все еще в палате держались за бок, а у меня не болело, я бегом бегала, через два месяца поехала в деревню, воду таскала, коров доила и ничего не болело.

Многие приходят и записывают одни и те же имена, я уже их наизусть знаю и пишу сама. А кого пропустят, им напоминаю: «Того-то пропустили».
А некоторые так и говорят: «Моих пиши! Ты должна их помнить!»

Татьяна Дружинина подхватывает:
- Мы своих всех записываем все время. Мы знаем силу обедни. Если постоянно записывать обедни, любое каменное сердце можно растопить, направить на правильную дорогу, только чтобы был крещеный.

Вера Вельмяйкина:
- Одна женщина приходила каждый день и заказывала обедни. У ее сестры болел отрок, лежал в реанимации в тяжелом состоянии после автокатастрофы, у него что-то было с головой. А потом она пришла и говорит: «Только церковь помогла, он выздоровел». А еще у одной женщины сын был наркоманом и уже принимал огромную дозу наркотиков, и его мать каждый день заказывала у нас обедни. И он бросил колоться и стал жить в чистоте, сейчас ходит в храм, молится, знакомых парней своих всех покрестил, ездит в Ташлу к чудотворной иконе и на источник. Такова сила обедни.

А вот что мы заметили: деньги, которые нам дают на обедни, – не грязные. Мы тут и едим, не моем руки – некогда ходить их мыть - и не болеем. Мы знаем, что эти деньги – другие. Это, конечно, грязь, моешь руки после работы – с них грязь течет, но эта грязь не жжет и не разъедает, как обычная грязь. Все, и даже деньги освящаются обедней.

О деньгах мои собеседницы заговорили случайно. Но я воспользовалась случаем и спросила о зарплате. Оказалось, что эти скромные церковные труженицы получают очень маленькую зарплату, гораздо ниже, чем в «миру». Но работу свою любят и не променяют на другую. Вере, самой молодой из них, дал благословение на этот труд старец. И сколько таких вот тихих тружениц записывают безконечной чередой имена для Неба по белокаменным храмам Святой Руси!..
https://www.babyblog.ru/user/stav200/2993541

bender · Сообщение **bender** » 11 апр 2016, 20:56

Плодожорка писал(а):И все-таки ты хуайдань, нимада.

Пытаюсь забыть твое липкое свинство с Киром и Дэйзи и не могу. Даже здесь, в этой мерзлой O.

Теперь я понимаю, почему ты так долго просил прощения, молил не наказывать тебя через BORO-IN-OUT.

Не потому, что ты rapid по рождению, полтинник по L-гармонии и сахарная свинья по карме.

Своими слезами, поклонами и целованием стола ты пластилинил более тяжкий грех. Более потную связь.

Кир — простой шагуа, без намека на L-гармонию, воткнувший свой тонкий цзуанькунцы в модное GERO-KUNST. Дэйзи — лао бай син, попавшая из Пскова в питерскую ART-мей чуань. Она не в состоянии поддержать элементарный таньхуа и, как Rebecca из твоего любимого сериала, способна лишь повторять конец фразы собеседника, прикрывая гебефреническим хохотом свою глупость.

Кир держит ее за то, что она дает ему между мышцами, это знает даже Попофф.

Ты стал сопливить отношения с этой мезальянсной и минус-позитной парой из-за своих ложных W-амбиций, а я, наивный благородный ван, не догадался зачем.

Тебе понадобились жалкие Кир и Дэйзи, как бумажная ширма, за которой ты отдавался свинцовому натуралу с Наташей.

С этой гнусной минус-активной сколопендрой. Она оплетала тебя своими бледновенозными ногами, шепча: во ай ни, а ты вспарывал ее подзасохшее своим пестом. Вы делали ЭТО натурально, как деды и отцы.

И ты гордился своей M-смелостью, узкий подонок: «Я пробирую natural!»

Фальшивая мерзость, достойная скуннеров и диггеров.

Бэйбиди сяотоу, кэйчиди лянмяньпай, чоуди сяочжу, кэбиди хуайдань, рипс нимада табень!

И это все, что я прорычу

в Твое позолоченное ухо,

липкий подонок.

нельзя не согласиться

Вездесущий

И ты гордился своей M-смелостью, узкий подонок: «Я пробирую natural!»

В точку!!!

Максим-лесник

Поминайте своих родных и близких покойных как можно чаще! Видение во время панихиды афонского монаха.

Была родительская суббота, кончилась Литургия. Одни из присутствующих уже выходили из церкви, а другие остались и стали подходить к общему кануну (стоящему, по обыкновению, посредине церкви).
Я же, пишет монах, стоял на клиросе. Вышли из алтаря священник и диакон. Священник провозгласил: «Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь». Диакон зажег свечи, стал раздавать их присутствующим. И в это время я увидел, что много народа стало входить в дверь храма с улицы, а затем проникать сквозь стены и окна. Храм наполнялся множеством прозрачных теней. В этой массе я увидел женщин, мужчин, юношей и детей. Определил я по внешнему виду священников, императоров, епископов и между ними простого чернорабочего, дряхлого солдата-поселянина, бедную женщину и нищих вообще.

После возгласа священника они безшумно, но чрезвычайно быстро заполнили собой весь храм, становясь тесно друг с другом. Все они как будто стремились к кануну, но почему-то не могли подойти к нему. Я не мог оторвать глаз от этой удивительной картины.

Наконец их набралось так много, что реальные молящиеся казались мне фигурами, ярко нарисованными на фоне этих удивительных теней. Они (тени), подходя в безмолвии, становились у священного алтаря. Некоторые из них как будто бы преклоняли колени, другие нагибали головы, точно ожидая произнесения приговора. Дети протягивали руки к свечам, горящим на кануне, и к рукам молящихся живых.

Но вот диакон вынул записки и начал читать написанные на них имена. Удивлению моему не было конца, когда я заметил, что порывистым, радостным движением выделялась то одна, то другая фигура. Они подходили к тем, кто помянул их, становились рядом с ними, глядели на них глазами, полными любви, радостного умиротворения. Мне даже казалось, что в руках духов появилась какая-то духовная горящая свеча и они сами, молясь вместе с молящимися за них, сияли необыкновенно радостными лучами.

По мере того как прочитывалось каждое имя, из толпы безмолвных теней все более выделялось радостных фигур. Они безшумно шли и сливались с живыми молящимися. Наконец, когда записки были прочитаны, осталось много неназванных - грустных, с поникшей долу головой, как будто пришедших на какой-то общий праздник, но забытых теми, кто бы мог пригласить их на это великое для них торжество. Некоторые из душ тревожно посматривали на дверь, словно ожидая, что, быть может, придет еще близкий им человек и вызовет их в свою очередь.

Но нет, новые лица не появлялись, и неназванным оставалось только радоваться радостью тех, которых призвали пришедшие для единения с ними.

Я стал наблюдать за общей группой молящихся, которая как бы смешалась с дрожащими в светлых лучах призраками из потустороннего мира, и увидел еще более чудную картину.

В то время, когда произносились слова «Благословен еси, Господи, научи мя оправданиям Твоим» или слова «Сам, Господи, упокой души усопших раб Твоих», видно было, как лица живых озарялись одинаковым светом с лицами отошедших, как сердца сливались в одно общее сердце, как слезы не уныния, а радости, текли из глаз тех, кто носил телесную оболочку, и в то же время какой горячей любовью, беспредельной преданностью горели глаза помянутых.

При облаке дыма благовонного кадила, при струях дыма от горящих свечей раздался дивный молитвенный призыв: «Со святыми упокой...», и я увидел, что вся церковь как один человек стала на колени и духи, имена которых были помянуты, молились и за присутствующих, и за себя, а те, о которых забыли, молились лишь за себя.

Когда окончилось молитвенное песнопение, затухли свечи и священник прочитал последний возглас, а диакон закончил общим поминовением отошедших, стоящие передо мной тени стали исчезать, и оставались только люди, пожелавшие отслужить еще частную панихиду за своих усопших. Тогда я увидел на лицах такой покой, такое удовлетворение, такое обновление, которое не в силах передать.
Велик, свят и отраден для усопших обряд поминовения Православной Церковью. И как грустно бывает тем, кого предают забвению, лишая их не только радости видеть себя не забытыми, но и замедляя тем их духовное обновление и прощение их согрешений у Господа как во время панихиды, так тем более во время Литургии. Потому что с каждым разом, когда священник вынимает частицы за упокой душ, души эти получают милость, приближаясь к Царствию Божию.

Эту жажду усопших - чтобы помнили - испытывает каждый из нас. Оттого нередко они и напоминают о себе в наших снах накануне их дней рождения или смерти, накануне родительских суббот.
Каждое наше слово, мысль, воспоминание об усопшем моментально отзывается на нем, причем воспоминание добром - отрадно, воспоминание же злом - мучительно, ибо вызывает у него угрызение совести. Можно себе представить, как ужасны загробные муки для людей, которых трудно вспомнить добром.

Вот почему законы народного милосердия требуют не говорить ничего дурного об усопших, чтобы не растравлять их душевные раны. Все сие должно служить нам предостережением: в жизни поступать так, чтобы после смерти своей не заслужить чувства презрения к нам, укора и ненависти или, еще того хуже, проклятия, и этим бы лишиться молитв наших близких.

Источник: Живая летопись Оптиной пустыни.
https://azbyka.ru/znakomstva/pominanie- ... 121047.htm

………………………………………

«…Вспоминает Фотиния: «..незадолго до этой встречи на дачном участке под г.Волоколамском мне было видение. Среди дня я увидела людей, расположившихся, как на старинном снимке, в несколько рядов у деревенской избы. (Нужно отметить, что дачный участок моей маме дали около деревни Теряево, из которой моя бабушка около полувека назад приехала в Москву.)

Когда я рассказала об этом старцу Нилу (Мишарину), он спросил, поминаю ли я в своих молитвах умерших родственников. Я сказала, что нет. Старец Нил ответил: «Твои умершие родственники таким образом просят, чтобы ты поминала их. Когда я был моложе, редко поминал умерших родственников и вот однажды во сне увидел свою умершую матушку (Царствие ей Небесное!) в кустах. Я ее спрашиваю, почему она не выходит, а она мне в ответ: «Тяни меня, тяни!». С тех пор я усилил молитву за умерших и тебе советую поминать умерших родственников»

(из книги «Великие старцы двадцатого столетия», М.,2010, стр. 632-633)

……………………………………………

св.Иосиф Исихаст:

"..Видел я однажды священника, крестившего всех нас на родине. Он был святым человеком. Хранил девство. Творил много милостыни. И во сне он мне говорит: "Я, — говорит, — при жизни думал, что только литургии вызволяют души из ада, но теперь, когда умер, увидел воочию, что и молитвы, которые вы совершаете, избавляют мучающиеся души". Итак, не прекращайте молиться о душах. Ибо милостивый Бог ищет причину и повод, чтобы спасти душу."
http://www.afonru.ru/biblioteka/izlozhe ... ogo_opyta/

………………………….

«..У отца Арсения (Исихаста) не было такой остроты ума, как у Старца. У Старца Иосифа (Исихаста) были две вещи: и умная молитва, и созерцание Бога. Практика и теория, и то и другое. Со Старцем было невозможно состязаться в сердечной молитве и созерцании. Из этих двух источников он черпал изобильную благодать, которая сделала его святым. Когда от сердца начинался его полет в иной мир, тогда, как стрела из лука, он устремлялся к созерцанию и достигал Самого Бога.

Однако и отец Арсений как-то раз сподобился одного видения, когда творил молитву об усопших. Он оказался в некоем прекрасном месте, где было множество шатров, в которых располагались семьи. И люди там очень радовались. Отец Арсений зашел в один шатер.
— Слушайте, — сказал он по своей простоте, — как вы здесь поживаете? Кто-нибудь вас навещает?
— Да, отец Варфоломей нас навещает и приносит нам подарки.
Так звали священника из скита Святого Василия, который у Старца Иосифа служил литургию. Вот как велика польза от Божественной литургии! »

(с) о.Ефрем (Мораитис)
http://azbyka.ru/otechnik/Iosif_Isihast ... fom/2_10_3
……………………………………….

bender · Сообщение **bender** » 14 апр 2016, 14:59

Однажды душным токийским майским вечером, когда цикады окончательно сходят с ума, а заходящее солнце посылает свой прощальный луч билдингу ISETAN, мой шахматный компьютер Mephisto уберег меня от тяжких увечий…

Звучит вполне началом пелевинского рассказа.

Однако это правда. Десять лет назад я приехал в Токио по приглашению университета Гайго и поселился в университетском мини-кампусе в зеленом одноэтажном пригороде Кичиджёжи. Моя двухэтажная квартирка выходила окнами в крошечный садик, в котором мог поместиться разве что снеговик, вылепленный мною позже, зимой, из стремительно выпавшего и не менее стремительно таявшего снега.

Собственно, это был первый вечер в Стране восходящего солнца. Поужинав, я сел за партию с моим железным партнером. Мы разыграли, кажется, королевский гамбит, и вдруг — все затряслось. Причем и в комнате, и за окном. Впервые в жизни я увидел землетрясение: черепичные крыши соседних домиков закачались, как лодки, готовые уплыть во времена бусидо, ниндзюцу и Басё.

Первые секунды: паника. Наверно, это и есть то самое «выдвижение в ничто», описанное чувствительным Кьеркегором…

Уважаемые профессора Гайго не успели предупредить гостя из неподвижной России, что Японию трясет регулярно, раза три в месяц непременно.

Голова лихорадочно заработала: что предпринять? Попробовать спуститься вниз по узкой винтовой лестнице или кинуться в окно со второго этажа? Тряска продолжалась. Внизу звенела посуда. Я решился: головой в окно! И тут компьютер пискнул ответным ходом, я инстинктивно скосил глаз: ферзь d8 — f6. Этого мгновения было достаточно, чтобы прийти в себя. Вид шахматной доски напомнил о выдержке. Я замер: подожду мгновенье. И тряска прекратилась.

Речь пойдет не о шахматах, а о железном друге. Если бы компьютер не пискнул, я бы вылетел в окно. То есть компьютер невольно помог в трудную минуту. Неважно, что он шахматный. Этот случай символичный: у человека обозначился друг и помощник на ближайшее столетие. Собственно, ноутбуки в Японии нынче способны и просто предупредить о подземном толчке. Да и вообще о многом, ох, о многом они могут предупредить, от многого уберечь. Во многом помочь. Подставить железную руку. Или волокнистую мозговую извилину.

То самое «глобальное информационное облако» уже не просто накрывает, а хочет стать тобой. И нет никакой необходимости держать в голове, например, бином Ньютона, ежели он в любой момент может всплыть на поверхности глазного яблока, которое рано или поздно станет монитором. И будут всплывать на нем ежесекундно подробности первой Троянской войны, технология изготовления графена-18, молитва «Живые в помощи Вышнего», утренние курсы азиатских валют, трейлер новейшей экранизации «Доктора Живаго», расписание работы фитнеса Vita Nova, цены на недвижимость в Албании, ежеквартальная банковская выписка, частушка «Ехал на ярмарку Ванька-холуй»…

Учитель уже никогда не спросит первоклашку: Вова, сколько будет пятью пять? Смысла нет: Вова с пол-оборота готов поведать о сверхтекучести гелия…

А я вот спрошу себя: а хорошо ли, что компьютер мне помог?

— Ты не рад, что мы тебя тогда уберегли? — спросит ответно Мировой Электронный Мозг.

— Рад. Но не рад стремительно нарастающей зависимости от тебя.

— Что бы ты делал без меня? Ты так мало знаешь. А что знаешь — забываешь.

— Ты мне помогаешь в этом.

— Я делаю твою жизнь комфортней.

— Делая меня ленивей и неподвижней.

— Экономлю твое время.

— Чтобы я тратил его на тебя.

— Пойми, теперь без меня — никуда. Пора привыкнуть.

— Не хочу.

— Не хочешь — заставим.

— Просто как Сталин с коллективизацией…

— Ты должен идти в ногу с веком. А я помогу. Как пели Kraftwerk: «Я твой слуга, я твой работник».

— Слуга, все активней и наглее влезающий в мое тело.

— А что плохого в этом? Ты станешь сверхчеловеком.

— Перестав быть человеком.

— Симбиоз неизбежен! Смирись, гордый человек!

Затемнение. Глобальное информационное облако рассекает молния. Гремит гром. Цикады смолкают. Mephisto объявляет мне мат в 6 ходов. Я кладу своего короля на середину доски. Бреду вниз варить кофе.

Может, и впрямь — лучше было выпрыгнуть в окно?

Выпили, стали закусывать.

Оля посмотрела на лежащий рядом с ее рукой столовый нож, испачканный в красном соусе. Потрогала его круглый конец. Потом открыла свою сумочку, порылась в ней, вынула маникюрные ножницы, встала, подошла к жующему Белому Пиджаку и с оставшейся силой вонзила ножницы ему в шею.

— Ай? — вскрикнул тот, как от укуса пчелы, и схватил руками воткнутые в шею ножницы.

Блондин молниеносно вскочил, отшвырнув стул, прыгнул к Оле и, поджав руки к груди, как кенгуру, легко, но со страшной силой ударил ее ногой в левый бок. Никогда в жизни Оля не получала таких ударов. Она отлетела, стукнулась о стену, сползла на пол. ИРА встал, в руке у него появился пистолет.

— Ай! Ай! А-а-й! — вскрикивал Белый Пиджак, приподнимаясь.

В кафе все смолкли и тупо смотрели на происходящее.

Оля не потеряла сознание от страшного удара, но совсем не могла больше дышать. Сердце ее смертельно затрепетало. Опершись спиной о стену, она потрогала свой левый бок. Рука нащупала ужасно-непривычную впадину со сломанными ребрами. Трясясь и икая, Оля пыталась втянуть в себя хоть глОток хоть глООток хоть глООООООООООток воздуха, но воздух не входил-дил-дил в губы и как аборт как аборт как аборт

как нар КОЗ

как наркоз и глОт глОт глОт

они розовые они красные они жгучие и прекрАААсные МАМА и наркОООз уже уже уже уже уже уже

— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— бабуль, а у меня сиськи вырастут?
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— сладкиеботинкисладкиеботинки.
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— ёжик несет гриб.
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— не вынимай, на [извините], лепило вынет!
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— Оля, что у тебя с сонатиной?
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— эта сука с ним была!
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— а Рудик Аньке глупости показывал!
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— Надя, мы Оленьку на террасе купаем?
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— всех порву, [извините]!
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— положите его на стол, чего вы!
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— у Парваза кошка родила трех.
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— тихотихотихотихотихотихо.
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— я тебе, [извините], вызову!
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— Ольк, отдай жука!
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?
— к стене все, на [извините]!
— ДАЛИ СЛАВИНОЙ НАРКОЗ?

Белого Пиджака с торчащими из шеи ножницами выводили под руки. Бармен приложил салфетку к разбитой губе. Двое в спортивных куртках жевали, стоя у стены с поднятыми руками. Бутылка пива катилась по полу. ИРА вытянул из кожаных ножен трехгранное шило. Подошел к Оле. Быстро присел. Шило вошло Оле в сердце.

Но она этого не почувствовала.

[TEQUILA] · Сообщение **[TEQUILA]** » 15 апр 2016, 13:08

С кисетом было трудненько, мил человек.
я помню он тогда меня разбудил открыл дверь приглашает в
дом а там Ксения обугленная лежит Господи я та и присел черная
как головешка а рядом червь то самый на белой простыне
толстенький не приведи Господь как поросенок и весь белый-белый
в кольах таких и блестят от жиру-то еле шевелится наелся чего
уж там ну а я стою а Егор Иваныч и слезы тут старухи пришли
покровские простынь за четыре угла да червя с молитвою вынесли
во двор а там уж Миша с Петром в сетвах с дымарями стоят улей
наготове держат открыли крышку рогожку оторвали и прочь а
старухи червя в улей вывалили пчелы его и стали поедом есть а
Петр крышкой привалил так ведь до вечера скрипел окаянный
из-под крышки.
Так что, в соответсвии с упомянутым, мы положим
правильное:
млочное видо будем расценивать мокрою манною.
Гнилое бридо - свежий коричневый творог.
Мокрое бридо - шахта второго периода.
А кисет?
С кисетом было трудненько, мил человек.
Я помню растолкал он нас с Аней тогда с утречка показал
коробки вороха и говорит надо быстрей сортировать а мы уж
готовы мы тут же полезли по полкам и за работу и вот сидим
сортируем а я у Ани и спрашиваю про тот случай ну как все было
а она и стала рассказывать она говорит что Маша когда
беременная ходила то еще тогда все увидели что живот маленький
хотя уж седьмой месяц и восьмой и девятый а когда родила так
освсем было удивительно маленький мальчик то есть не то что
маленький а зародыш он на ладони умещался и сначала отдали их в
больницу на сохранение но он е нормальный доношенный и живой но
после их выписали и они дома были и он стал расти но не так как
надо то есть не весь у него стала как бы вытягиваться грудная
клетка то есть низ и верх не рос а промежуток вытягивался и он
так вот вытягивался она говорит он лежал как колбаса а после
еще больше вытянулся и стал ползать как гесеница и совсем не
плакал ничего а она ему давала из пипетки молоко и детское
питание а после взяла его и поехала к своим потому что все
стали об этом говорить и вот два года ее не было и со свекровью
они поругались она не писала а после свекровь решила сама к ним
поехать и поехала а ернулась вся седая и ничего не говорила
тольео деньги Маше посылала и плакала по ночам и тогда Аня с
андреем поехали но их в дом не пустили и Маша с Аней грубо
говорила через дверь и Аня видела что у них окна все зашторены
глухо, а больше ничего не знает.
Так что, в соответсвтвии с упомянутым, мы положим
правильное:
Молочное видо - это сисоло потненько.
Гнилое бридо - это просто пирог.
Мокрое бридо - это ведро живых вшей

Плодожорка

Дед раскурил погасшую трубку, вздохнул:
- В сентябре было. Мы тогда думали в Белоруссию идти, фронт там был. А у нас уж ни оружия, ни припасов не было. Ждать-то не откуда. Что было потратили. Так по лесам и отсиживались. Короткие вылазки делали. Ну и командир решил идти прорваться к нашим, чтоб зимой не околеть в лесу.
- Дедуль, а в деревнях вы не могли зимовать?
- В деревнях-то немцы, голова! Это ж все немчурой занято было. Вот. Ну и Васька, а он хороший разведчик был, на хорошем счету, упросил, стало быть, командира отпустить его за хлебом. А за одно и с невестой проститься. Ну и пошли мы. С подводой, тихохонько пошли. Шли ночь, день спали в кустах. Потом опять ночью. И вот, только утро начинается, а мы впятером входим в Желудевую Падь.
Дед сощурился, пососал трубку:
- Солнце тогда еще токмо-токмо встало, туман еще, мгла вокруг дубов. Кобылка наша плохонькая, ребра светятся. У телеги колеса ветошью обмотаны, чтоб не гремели. Идем, стало быть. Васька лошадь ведет, Сережка Осадчий сзади, Петька Бирюленок с Женькой на телеге, а я справа так-то во... - дед встал, выпрямился с трубкой в зубах. - На грудях у меня автомат немецкий, две гранаты за поясом, френч, с офицера снятый. И вот, стало быть, только мы входим, значит, как...
Он вздрогнул, вынул изо рта дымящуюся трубку и громко заблеял высоким голосом:
- Ммеееееее...
Впалый рот его широко открылся, обнажив редкие сточившиеся зубы, глаза закрылись, седая голова откинулась назад:
- Ммеееееее...
Сашка недоумевающе уставился на него.
Дед вытянул перед собой руку с трубкой, качнулся и пошел по папоротникам, блея и трясясь.
- Дедуль... дедуль... - прошептал бледный Сашка, привставая.
Дед шел к дубам, высоко поднимая колени.
Дрожащий голос его эхом разносился по Желудевой Пади.

bender · Сообщение **bender** » 17 апр 2016, 00:09

Как известно, наша вселенная находится в чайнике некоего Люй
Дун-Биня, продающего всякую мелочь на базаре в Чаньани. Но вот что
интересно: Чаньани уже несколько столетий как нет, Люй Дун-Бинь уже давно
не сидит на тамошнем базаре, и его чайник давным-давно переплавлен или
сплющился в лепешку под землей. Этому странному несоответствию - тому, что
вселенная еще существует, а ее вместилище уже погибло - можно, на мой
взгляд, предложить только одно разумное объяснение: еще когда Люй Дун-Бинь
дремал за своим прилавком на базаре, в его чайнике шли раскопки развалин
бывшей Чаньани, зарастала травой его собственная могила, люди запускали в
космос ракеты, выигрывали и проигрывали войны, строили телескопы и
танкостроительные...

[TEQUILA] · Сообщение **[TEQUILA]** » 17 апр 2016, 00:32

Входит довольный Савва.

САВВА: Тигрик, я купил.

ДЗИДРА: Спроси его: звонил он утром архитекторам?

СЛУГА: Савва Владимирович, вы звонили утром архитекторам?

САВВА (спохватывается): Прости, Тигрик. Щас... (Набирает на мобильном.) Сергея мне. Да. Сергей. Это Савва Владимирович. Да. Значит...

ДЗИДРА: Скажи ему, чтоб он колонну сломал и обделал бассейн нормально. И такие двери мне на хер не нужны.

СЛУГА: Савва Владимирович, скажите ему, чтобы он колонну сломал, бассейн обделал нормально, и двери такие на хер не нужны.

САВВА: Значит, Сергей. Колонну — сломать. Бассейн обделать нормально. И двери эти... такие вот... они на хер нам не нужны.

ДЗИДРА: И еще. (Задумывается.)

СЛУГА: И еще.

САВВА: И еще!

ДЗИДРА: Эту ногу куриную из прихожей убрать.

СЛУГА: Ногу куриную из прихожей убрать.

САВВА: Куриную ногу из прихожей убрать! Ясно? Чего? Такую! Поищи, [извините], какую ногу! Все... Тигрик, я купил. Ты не поверишь... там было такое, но я...

ДЗИДРА: Скажи, что большой пилить не надо много. У меня, слава Богу, правильная форма ногтей.

СЛУГА (педикюрше): Пожалуйста, большой пилить много не надо. У Дзидры Эдуардовны форма ногтей правильная. Слава Богу.

САВВА (наливает себе вина, пьет): Тигрик, представляешь, это первая модель «Жигулей», самая первая машина, которую сделали! На ней номер — 000001! Самая первая!

ДЗИДРА: Скажи ему, что я уже много раз просила его не называть меня Тигрик.

СЛУГА: Савва Владимирович, Дзидра Эдуардовна уже много раз просила и снова просит вас не называть ее Тигрик.

САВВА: Первая! Ты представляешь?

ДЗИДРА: Спроси его, купил он то, что я хотела?

СЛУГА: Савва Владимирович, вы купили то, что Дзидра Эдуардовна хотела?

САВВА: Тигрик, то есть Дзидра, дорогая, дело в том, что... (У него звонит мобильный.) Да. Чего? Чего ты найти не можешь? Где? В прихожей! Да! (Кричит, теряя терпение.) В прихожей, [извините], в прихожей! Куриная нога! Понял? Куриная, [извините], нога! (Отключает мобильный.) Извини, рыбка, понимаешь, они выставили только куртку Юрия Гагарина, а белье...

ДЗИДРА: Исподнее.

СЛУГА: Исподнее.

САВВА: Да, то есть исподнее. Так вот, про него, это, там вообще ничего никто не говорил.

ЛЕОНИД (Иштвану вполголоса): Какое исподнее?

ИШТВАН: В котором он в космос летал.

ДЗИДРА (молча смотрит на Савву, потом отворачивается к телевизору): Скажи, пусть то, что он купил, отвезет на помойку. А мы поедем на караоке.

СЛУГА: Савва Владимирович, отвезите, пожалуйста, на помойку то, что купили. А мы поедем на караоке.

bender · Сообщение **bender** » 17 апр 2016, 00:51

Сроям дебо кодатся иды,
Он орбя кеда в землю врос.
Под щосы – эми баровиты
И добиламо так всерьёз.

Смотрен горобыва сосами
И жеск ооеск тотина вес:
Когута. межерамо фами.
Кейритомода… шефсимез…

Здесь неровек таропы ыше
Голомарода небосклон,
Щочаса вотра огомишек
– Доир, довутак, соросон!

«... как она... как она это делает... делает так хорошо... так хорошо... так непонятно хорошо... качания... колебания... непонятно и сладко... расходящиеся круги, интерференция затухающих волн, волн... волн... океан... она океан... она мой океан... маленький океанчик... Маргошенька... как мне с ней повезло... океан... океан... инертная масса океана... кинетическая энергия волны... динамика жидкой массы нарастания... нарастающая масса... гравитационные волны почти не теряют энергии... а если — волна? волна! волна! изделие — на торпедный аппарат... пуск с подводной лодки в нейтральных водах... или даже с корабля... легче... изделие 100 мегатонн... наш максимум... и взрыв на глубине... чем глубже, тем лучше, тем выше волны... затопить ее там сначала поглубже... нет... опасно... раздавит обшивку... сделать мощную стальную оболочку... пускай крушит торпеду, но изделие уцелеет... ну пятьсот метров глубина... взрыв по сигналу... или по глубинометру... взрыв... и пошла, пошла, пошла волна... какая она будет... так 100 мегатонн... 1 мегатонна = 1 триллиону килокалорий... 100 триллионов... значит... поток энергии на погонный метр волнового фронта... полная уносимая волнами энергия останется практически постоянной... так... прикинем... значит, значит... при удалении эпицентра взрыва на 200 километров от суши высота волны у берега составит... 80 метров! колоссально! а если 400 километров от берега — 40 метров... тоже весьма эффективно... весьма, весьма... энергия и разрушительная сила волны связана с ее высотой квадратично... при удвоении высоты энергия волны возрастает вчетверо... потрясающая мощь!.. высота восемьдесят метров... она смоет Нью-Йорк... Бостон... что там у них еще... восемьдесят метров волна... интересно, сколько это... наша дача 3+2,5+ мансарда ну, приблизительно 2 метра... это семь с половиной... 10,6 наших дома в высоту... колоссально!... она не только снесет город, но затопит территорию на десятки километров... да! и ведь не волна, не одна! волны! волны будут накатывать одна за другой, интервал зависит от глубины взрыва и от мощности изделия... да, десяток волн... и не сразу они будут затухать, не сразу... колоссально!.. затопит почти все... Ваня, Гарик и Королев бьются над средствами доставки... а тут проще пареной репы — пустил торпеду и все... а если два изделия взорвать — одно на их западном побережье другое на восточном... одновременно... им посмывает все города... Лос-Анджелес... Сан-Франциско... что там у них еще... и затопит... все затопит... затопит полстраны... и все в течение получаса... и не надо никаких ракет и самолетов не нужно дальней авиации и риска взлета с изделием... под водой пройдут две торпеды... можно сделать глубинные торпеды со сверхтолстой, мощнейшей оболочкой... каждая как подлодка... толстая легированная сталь... обтянуть вулканизированной резиной... моряки сделают... никто не засечет... или просто подлодку переоборудовать под изделие... и не надо никаких ракет... как просто и гениально... колоссальная идея... завтра обрадую наших... нет, завтра воскресенье... отдохну... надо распихать с проектом и пораньше поехать на море... в первых числах августа... а там и Маргошин день рождения... справим в Форосе... с Сергеем и Лялькой... двенадцатого... двенадцать — хорошее число... делится на два фундаментальных числа... а три и четыре — это семь... семь... семь планет... семь пуговиц на курточке, а восьмую тетушка отрезала ножницами трофейными... ножницы-журавль... ножницы-журавль... длинноносые... улетели навсегда... убежали навсегда... ускакали навсегда... как высокая вода... это... и это... как... волна... вода... и водя... водя... ные... командиры...»

Максим-лесник

Великая сила литургии

В старинную церковь святых Апостолов Петра и Павла в центре Самары всю неделю с утра до вечера идет народ. Нет, наверное, крещеного самарца, кто не побывал бы в этом удивительном храме, принимающем радушно всех, не поставил свечку у иконы и не помолился, вздыхая, за себя, своих родных и близких. И заказал бы обедню «за здравие» и «за упокой».
Обедней называют литургию (с греч. общественное служение), главную службу в Церкви. На литургию христиане подают записки о здравии или о упокоении, чтобы за тех, кого они написали, была совершена служба.

Молебен - это служба о здравии. Это особое богослужение, при котором верующие просят Господа и Его святых о ниспослании милости или благодарят Бога за получение благодеяний. Некоторые молебны принадлежат к общественному богослужению и совершаются в храмовые праздники или в особо установленное время, обычно они совмещаются с чином малого освящения воды. Иногда к молебну прибавляется пение акафиста Спасителю, Богородице или святым.
Терпеливо стоят Православные в длинной очереди в два окошечка в регистратуру - небольшую деревянную каморку, пристроенную изнутри у западной стены храма, - чтобы заказать обедни и сорокоусты. А на Литургии у открытых Царских врат священник с диаконом будут читать записанные имена, услышишь дорогой список, и весь храм вместе с тобой будет молиться и за твоих дорогих. Интересно, что обедней называют как Литургию – самое важное Богослужение, во время которого совершается Святейшее Таинство Причащения, так как ее положено совершать в полуденное (обеденное) время, так и записочку с одним именем, которое будет поминаться за Литургией.

Обедня – проявление нашей любви друг к другу. Может быть, поэтому так велика ее сила? Когда все земные средства спасения исчерпаны, прибегает отчаявшийся человек к силе обедни. И она – спасает как живых, так и ушедших в вечность, ведь за гробом покаяния нет, а христианская молитва за них может умолить Правосудие Божие и облегчить мучения грешников и даже из ада вывести.
Какова сила обедни – об этом хорошо знают матушки, чье служение в церкви -с утра до вечера писать в регистратуре Петропавловки длинные списки «о здравии» и «о упокоении» Православных имен.

Алевтина Тимофеевна Куликова, мать настоятеля Петропавловской церкви протоиерея Александра Куликова и клирика этой же церкви иерея Илии Куликова:
- Работать в регистратуре нелегко - с 6-ти утра до 6-ти вечера. Сидишь без движения, и ноги опухают, и спина болит. Но радость есть – ты работаешь в церкви! Дома неинтересно, а тут душа радуется – ты в церкви! И делом-то каким занимаешься - записываешь обедни. Сила-то только в обедне, обедней все можно совершить. Выше обедни ничего нет. Блаженная Паша Дмитриевская говорила моей маме: «Два села собери и накорми, а одна обедня выше!» Вот что такое обедня!

Я давно знала, что обедня – самое высшее. И когда сыновья стали подрастать, а я целый день на работе, чтобы они не попали в беду, решила их спасать обеднями и сорокоустами. И стала все время за них заказывать обедни. Тетя Нюра Живагина говорила мне: «Лучше всего заказывай в монастыре». Тогда все монастыри закрыты были, но была открыта Троице-Сергиева Лавра в Загорске. И я туда старалась ездить как можно чаще, по трехдневным путевкам в Москву. Все по магазинам бегают, а я с вокзала сразу в Загорск и на последние копейки заказывала обедни и сорокоусты за детей. Николаю Угоднику покупала и ставила самые большие, рублевые свечки – сколько раз он меня выручал! Так дети на обеднях и выросли. Все трое сыновей стали священниками.

Бывает, придет женщина и закажет всего одно имя. Я тогда ей подсказываю: «Закажите своей умершей маме сорокоуст на год, не пожалейте. Вам Господь пошлет потом денег. Вдруг ей там плохо, вы поможете ей». – «Нет, не надо!», - а сама в дорогих мехах. И так больно становится: эх, мы какие! Но в основном говорят: «Давайте! А отцу тоже можно?» - «Конечно! А живы будем – через год еще им закажете сорокоуст на год, и так будете заказывать до конца дней». Когда спрашивают: «Подскажите, что и как заказать, мы не знаем», - я всегда советую матери и отцу заказать сорокоуст на год и обедни. Я сама постоянно заказываю своим сорокоусты, обедни и все время благодарю Бога за эту возможность. Матрена, которая записывает у нас в углу сорокоусты, рассказывала, что недавно пришла женщина, заказала за умершего мужа сорокоуст. А через два дня он ей приснился. Она спрашивает: «Как ты там?» - «А я вчера получил бумажку и по ней меня кормят». И она пришла и заказала за него сорокоуст уже на год.

Татьяна Дружинина:
- Здесь и психологически, и физически трудно работать. По 12 часов, в выходные и все праздники. Идет весь город, пишешь-пишешь – спина отваливается. Мы записываем сорокоусты, а потом еще переписываем их в синоды и отдаем в алтарь. Люди всякие идут, и некрещеные порой, многие не знают, что такое обедни. Пришел мужчина и требует: «Запишите Мусика». – «А как она в крещении?» - «Нет, как я ее звал, так и запишите!» Некоторые не знают полное имя. Говорят: «О упокоении Фени» «Как ее записывать – Феона, Феоктиста, Феодосия?» - «Не знаем, звали тетя Феня».
Иногда смешное бывает. Спрашиваю: «Усопший человек?» - «Усопший, усопший, совсем усопший». Одна женщина пришла и говорит: «Запишите за упокой моего болящего сына» - «Он же умер» - «Запишите, он же болел!». Потом снова пришла: «Подчеркните его имя красным карандашом». А мы для батюшек подчеркиваем листочки о здравии - красным, о упокоении - синим. Мы отказались – пошла жаловаться батюшке. Ей после этого сын снится ночью и говорит: «Ты что девчонок мучаешь? Какой я больной?!» А сегодня пришел один и говорит: «Запишите о здравии России!»
Не все знают, что записывать можно только крещеных людей, нельзя – некрещеных. И животных, конечно, тоже нельзя. Одна говорит: «Запишите Ваську». Записываю о упокоении Василия. Она продолжает: «Пусть помолятся за него, такой хороший был котик, член семьи».
Один мужчина говорит мне: «Отец меня не воспитывал, и я его записывать не буду». Убеждаешь, что все равно нужно записать.
Некоторые записывают Ленина, Сталина, а то и Чингиз-хана, или разных литературных героев, пишут целые такие списки.

Многие самарцы, которые постоянно ходят в храм, всегда записывают о упокоении, кроме своих родных, наших самарских, которых мы почитаем как святых, хотя они еще и не прославлены. Вот, как я заметила, кого особенно почитает сегодня в Самаре русский народ: Митрополита Мануила, Митрополита Иоанна, схиигумена Савву, схииеромонаха Сампсона, схимонахиню Марию (Матукасову), схимонахиню Софию (Горяинову), протоиерея Иоанна Букоткина, блаженного Иоанна, блаженного Василия, игумению Марию, схиигумена Иеронима, протоиерея Николая. Еще Патриарха Диодора и Патриарха Пимена. Эти имена мы уже затвердили наизусть.
И вот еще: все годы в регистратуру шли заказывать обедни и сорокоусты только женщины. Мужчин было два-три, и мы их знали. А с середины этого лета пошли мужчины, старые и молодые, «новые русские», интеллигенты, – разные, мужчин стало гораздо больше в церкви. Почему, не знаю, но это какой-то знак.

Вера Вельмяйкина:
- Много интересного нам рассказывают. Один мужчина рассказывал: «Положил я на канун продукты, а ночью мне снится сон: все мои усопшие родные сидят и кушают мои продукты, именно те, которые я положил, но сидят почему-то в темноте». Я проснулся и вспомнил: «А свечку-то я не поставил!».
Другой рассказывал: «Заказал я сорокоуст и вижу во сне покойного, он держит эту квитанцию и говорит: «Меня теперь в столовой кормить будут, у меня справка есть!». А мне самой раз снилось, что какой-то голос говорит: «Если отстоишь обедню, то и панихиду стой!»

А вот еще интересно. Мне одна бабушка с Красной Глинки рассказывала, что она всегда заказывала своей покойной маме сорокоусты, а однажды у нее не было денег, и она решила очередной сорокоуст не заказывать. И снится этой бабушке сон: ее мать Анастасия стоит возле нашей регистратуры и говорит: «Скоро меня выпишут!» И эта бабушка побежала и тут же заказала ей сорокоуст. Очередь здесь стоит невидимо и все ждут, когда их запишут.

Татьяна Дружинина:
- Загробный мир существует! Я видела сон: огромный зал ожидания, как на вокзале, у всех головы опущены, в руках бидоны, кастрюли и все ждут, когда их «накормят».
Вера Вельмяйкина:
- Некоторые приходят и говорят: «Вот, заказывала все время ему сорокоуст о здравии и забыла продлить, и он заболел. Запишите его скорее».

Батюшка Максим уехал в Москву на учебу, а Зинаида-подсвечница заказывала ему обедни, он этого не знал. Приезжает и говорит ей: «Я чувствовал твои обедни». Все чувствуют, что обедня помогает. У меня самой так было: когда мне делали операцию аппендицита, все здесь в храме заказывали за меня обедни. Все еще в палате держались за бок, а у меня не болело, я бегом бегала, через два месяца поехала в деревню, воду таскала, коров доила и ничего не болело.

Многие приходят и записывают одни и те же имена, я уже их наизусть знаю и пишу сама. А кого пропустят, им напоминаю: «Того-то пропустили».
А некоторые так и говорят: «Моих пиши! Ты должна их помнить!»
Татьяна Дружинина подхватывает:
- Мы своих всех записываем все время. Мы знаем силу обедни. Если постоянно записывать обедни, любое каменное сердце можно растопить, направить на правильную дорогу, только чтобы был крещеный.

Вера Вельмяйкина:
- Одна женщина приходила каждый день и заказывала обедни. У ее сестры болел отрок, лежал в реанимации в тяжелом состоянии после автокатастрофы, у него что-то было с головой. А потом она пришла и говорит: «Только церковь помогла, он выздоровел». А еще у одной женщины сын был наркоманом и уже принимал огромную дозу наркотиков, и его мать каждый день заказывала у нас обедни. И он бросил колоться и стал жить в чистоте, сейчас ходит в храм, молится, знакомых парней своих всех покрестил, ездит в Ташлу к чудотворной иконе и на источник. Такова сила обедни.
А вот что мы заметили: деньги, которые нам дают на обедни, – не грязные. Мы тут и едим, не моем руки – некогда ходить их мыть - и не болеем. Мы знаем, что эти деньги – другие. Это, конечно, грязь, моешь руки после работы – с них грязь течет, но эта грязь не жжет и не разъедает, как обычная грязь. Все, и даже деньги освящаются обедней.

О деньгах мои собеседницы заговорили случайно. Но я воспользовалась случаем и спросила о зарплате. Оказалось, что эти скромные церковные труженицы получают очень маленькую зарплату, гораздо ниже, чем в «миру». Но работу свою любят и не променяют на другую. Вере, самой молодой из них, дал благословение на этот труд старец. И сколько таких вот тихих тружениц записывают безконечной чередой имена для Неба по белокаменным храмам Святой Руси!..
http://znaki.0pk.ru/viewtopic.php?id=432&p=3#p86441

…………………

".. Поминание в Церкви — это, прежде всего, молитва. На вопрос, почему надо молиться об усопших? Духовный отец трёх русских патриархов архимандрит Кирилл (Павлов отвечает):

«Большинство людей отходят в вечность с грехами, не успев по неожиданности смерти или по болезни и немощи очистить себя от них, так что они оказываются виновными пред Правосудием Божиим, — говорит известный старец. — И мы в то же время знаем, что в будущем будет только два места пребывания людей: ад и рай. Сами за себя не очищенные от грехов усопшие уже не могут возносить молитв, они не могут и помочь своему положению. Вся надежда возлагается ими только на оставшихся на земле живых. Они могут помочь им и изменить их участь в будущей жизни. Если бы пред нашими очами отверзлись вдруг врата вечности, то мы увидели бы, как миллионы душ протягивают свои руки к живущим на земле, безмолвно прося их помощи в облегчении своей участи в потустороннем мире». Двухтысячелетний опыт Церкви свидетельствует: загробная участь человека до Страшного суда не предрешена окончательно, и молитва живых, молитва, исполненная горячей и искренней любовью, способна эту участь изменить..." http://forum.bel.ru/index.php?showtopic ... try3000552
……………………………

из рассказа Андрея, который принимал смерть и видел ад, но был возвращен к жизни.:

"...- Ангелы, которые сопровождали меня по аду, уговаривают: ты - посмотри, тебе же знать надо, что творится в геенне огненной. И так быстро, через правое плечо, обернулся - и увидел две души, которые были сверху, над огненной поверхностью. Они лезут друг на друга, пытаясь как бы выбраться или хоть чуть-чуть возвыситься над огненной рекой, но - не могут. И тут же снова утопают в раскаленном... не знаю, что это: может, подобие вулканической лавы, может расплавленный металл. А душа - она ведь испытывает точно то же, что и тело. Только сгореть не может.

Ужас...

Причем здесь, в геенне, ничего уже не помогает: они не могут молится от страданий своих, да и молитва их просто не действует, не облегчает. Единственное, чего они ждут, на что надеются - только на наши молитвы отсюда. От родственников, от друзей, от тех, кто их помнит и сострадает. Когда молимся мы, и особенно Церковь - это им облегчение. Особенно помогает сорокоуст. Сорокоусты и сорокоусты - постоянно. В которых частички на жертвеннике вынимаются. И записочки заказные на проскомидию - очень помогает..." http://ostrov-pravoslav.io.ua/s421543/o ... noy_cerkvi

………………………………………………………………

«Восстановить связь времен

Мир вам!
Давно хотел об этом написать…

Недавно отзвучали в храмах заупокойные песнопения Димитриевской родительской субботы. Прошло еще одно время особого поминовения усопших. Несомненно, они получают утешение и даже бывают вызволяемы из ада по молитвам живых. Но сейчас я не об этом.

В наше трудное время во многих семьях наблюдается мрачная картина: детей рождается меньше, или нет их совсем, или вырастают такие, которые вряд ли создадут семьи и оставят потомков. Часто у людей не складываются семьи или распадаются уже сложившиеся. А об алкоголизме, наркомании и прочих пороках и говорить нечего. Иногда об этом звучат жуткие слова: «проклятие на роду».
Что же тут на самом деле?
И так ли уж всё безнадежно?

Покойный Владимир Алексеевич Михайлов в передачах «Православного радио Санкт-Петербурга» говорил: «Проклятие на роду — это нераскаянные, неотмоленные грехи предков». Когда-то, более десяти лет назад, эти слова стали для меня спасительной соломинкой. И я взялся. До трети доходов уходило на заказ в храмах и монастырях сорокоустов, годовых, Неусыпаемой Псалтири, проскомидии. По возможности, чем больше, тем лучше. Владимир Михайлов сказал мне: «Восстанавливаешь связь времен».

Через несколько лет такого активного поминовения почивших предков с Божией помощью у меня сложилась личная жизнь. До этого не складывалась, всё шло наперекосяк. Ведь вынужденное одиночество и склонность к монашеству — далеко не всегда одно и то же…
Еще мне рассказывали случай. Один мужчина никак не мог бросить курить. А батюшка его спрашивает: «Ты своих умерших родственников поминаешь?… » Какая, казалось бы, связь? А оказывается, самая прямая связь — между тем, как мы поминаем наших сродников, и тем, как сложится и будет протекать наша жизнь. Мы и они — духовно одно целое. Хорошо им там — нам хорошо здесь.
И наоборот.

Предлагаю всем воцерковленным Православным, у кого не складывается личная жизнь, обратить внимание на поминовение усопших сродников. Разумеется, не нарушая при этом церковных канонов. Дело это духовное, поэтому входить в него лучше мягко. Сначала один-два сорокоуста за самых близких, немного позже еще за кого-нибудь. Ведь это отвоевывание у ада его пленников, а это осиное гнездо тоже сложа ручки не сидит. Но с Божьей помощью всё преодолеется.»

Димитрий Ивакин,
с. Малячкино Шигонского района Самарской области.
http://xn--80aaaabhgr4cps3ajao.xn--p1ai ... page_21037

bender · Сообщение **bender** » 22 май 2016, 12:10

— Первое марта, а так метет… — Станислав глянул в окно машины, покачал красивой, с ранней проседью, головой.

— Завтра еще больше навалит. Обещали… — крепкошеий водитель в серебристо-сером костюме кивнул злобно и доброжелательно.

— Мда…супрематизм… — пробормотал Михаил, щурясь на проносящиеся мимо заснеженные подмосковные поселки.

— Что? — повернулся к нему рядом сидящий Станислав.

— Так, ничего… — нервно улыбнулся Михаил. — Просто слово с утра привязалось.

— Какое? — изогнул черную, густую бровь Станислав.

— Супрематизм.

— Почему — супрематизм?

— Просто так… — Михаил вздохнул, шлепнул Станислава по коленке. — Я дико рад тебя видеть! Так хорошо, что все обошлось. И рад за тебя, очень. Мы с Натой думали, что…

— Это все думали! — белозубо засмеялся Станислав. — Обо мне все всегда почему-то думают трагически! В сослагательном наклонении!

— Стас, мы так тогда переживали, это был такой удар для всех, Ната все время плакала…И Тимур, и Бахирев, все, для всех это было просто…ну, шок прямо…

— Все обошлось, Миша. Жив, пьян и нос в кокосе… Нервничаешь? — Станислав накрыл его прохладную, узкую руку своей широкой и всегда теплой ладонью.

— Ну… — пожал плечами Михаил и рассмеялся. — Все вместе как-то…много всего сразу. И ты, и это…

— Нервничай, нервничай! Это хорошо. Обновляет кровь.

— Слушай, Стас, — решительно вздохнул Михаил, — а может все-таки…

— Даже и не думай, — Станислав ткнул его кулаком в бедро.

— Нет, ты не дослушал…

— И не дослушаю! Все, вопрос закрыт.

— Да я же не против, но давай…

— Отбой! Отговорила роща золотая. Stop looking back, baby.

— Да я за! Вопрос не в этом, ты хоть выслушай меня. Ведь двенадцатого будет корректней. И проще, и правильней…

— Закрыт вопрос, Миша. Как говорил товарищ Ленин: промедление, батенька, смерти подобно. И хватит, все. Тсс… — Станислав приложил палец к своим полным чувственным губам с узенькой, тщательно подровненной полоской усов. — Со спиной как у тебя?

— Ну…— утвердительно покачал плечами Михаил.

— Подкачался?

— Justalittle… — наморщил лоб Михаил.

— Вот и ладно.

Трогая усы, Станислав отвернулся в окно.

Три массивные черных джипа неслись по белому от снежной пурги Можайскому шоссе, по разделительной полосе, обгоняя частые машины, прочь от Москвы, вслед за юркой серо-голубой милицейской бмв с проблесковым маячком на крыше. Метель клубилась и стелилась под колеса.

Минут пятнадцать ехали молча, потом бмв свернул налево, джипы последовали за ним. Кортеж доехал до шлагбаума с двумя солдатами, стоящими в белых полушубках, с автоматами и рациями под заносимым снегом навесом. Солдат громко назвал номера джипов, рация разрешительно прохрипела. Другой солдат открыл шлагбаум. Дорога пролегла через вековой еловый бор и вскоре уперлась в зеленый металлический забор с зелеными стальными воротами. На воротах золотился герб России. Ворота плавно поползли в сторону, открывая шлагбаум, за ним такую же, но уже свежерасчищенную дорогу, и деревянный домик-КПП с окошком, телекамерами и лейтенантом милиции на крыльце. Шлагбаум сразу же поднялся. Бмв, проехав шлагбаум, резко свернул и встал на стоянку рядом с КПП, выключив маячок. Джипы тронулись дальше, но не успели проехать с пол-километра, как вдруг заснеженный бор расступился, открывая вид дивной красоты: посреди широкой, ровной, устланной снегом и окруженный вековыми елями поляны возвышался громадный, затейливый деревянный шатер на четырех могучих столбах. Островерхая четырехскатная крыша его, устланная драницей, дотягиваясь коньком почти до макушек старых елей, размашисто текла вниз и у скатов плавно изгибалась вверх всеми четырьмя углами. Под шатром, строго по центру располагались еще два таких же по форме шатра, один меньше другого, накрывающие друг друга. Под малым шатром темнела небольшая фигурка, похожая на вставшего на задние лапы медведя. Издали она выглядела совсем крошечной под этими тремя размашистыми крышами. Снежная пелена клубилась в вышине над главной крышей, завихрялась вниз по изогнутым скатам, ниспадала и, кружась, норовила затечь под этот громадный шатер. Старые, почти черные ели сурово и торжественно обстояли поляну. В бору, в мешанине заснеженных еловых лап еле различалась простая русская бревенчатая изба с голубенькими наличниками на окошках.

Сбавив ход, джипы стали медленно подъезжать к величественному сооружению. С каждым метром они словно уменьшались рядом с этой громадиной, а подъехав и остановившись, и вовсе словно превратились в три игрушечные детские машинки.

Михаил неотрывно смотрел на сооружение, которое уже не помещалось в окне джипа. Станислав в это время щурился на свой iPhone, отключая его:

— Ну, и как тебе?

Михаил, опустив окно, высунул голову наружу:

— Круто.

Быстрые хлопья снега тут же упали на лицо, но он не обратил внимания.

— Мда… — он покачал головой, улыбнулся.

— Высокий, а? — гордо улыбнулся Станислав. — Тридцать два метра.

— Ёптеть…

— Размах! — шлепнул Станислав его по коленке. — Ладно, закрой, простудимся.

Михаил закрыл окно. В редких волосах его виднелись снежинки.

— Нет, ну я не думал… — возбужденный взгляд его уперся в аккуратный затылок водителя.

— И не надо думать, Миша, — Станислав достал красивый носовой платок, резко высморкался, глянул в окно. — Ага. Идет чистый человек.

Все уставились в окна машины.

От избушки по расчищенной дорожке через пургу шел человек. Он явно никуда не торопился, двигался равномерно, опираясь на посох, не обращая внимания на кружащийся вокруг него снег.

«Игумен…» — подумал Михаил.

Неспешно человек дошел до джипов и встал шагах в десяти от них. Он был высок, полноват, с непокрытой головою, на которой шевелились от ветра кудрявые, спутанные черные волосы. На плечи у него была накинута долгополая шуба черного меха. Крепкая рука опиралась на медный посох.

— Пора, Михаил Андреевич, — серьезно произнес Станислав.

Они вылезли из машины.

Станислав взял Михаила за руку и медленно подвел к человеку с посохом. Едва Михаил увидел его лицо, как сразу понял, что человек этот слеп. Лицо его было необычным: бледное, одутловатое, с мешками под белесыми, невидящими глазами, с гладким бледным и спокойным лбом мыслителя и отшельника, с массивным угреватым, упрямым носом аскета и нелюдима, с большим и тоже упрямым, бледногубым ртом, обрамленное клочковатой черной бородой, но при этом безусое, с копной спутанных, давно не мытых, курчавых, смоляных волос, полных набившегося в них снега. В лице этом было достаточно и от монаха и от цыгана, и от разбойника. Было в нем и что-то затаенное, страшное, непредсказуемое. Долго смотреть в это лицо было трудно. Как и многие слепые, человек с посохом держался слишком прямо, слегка задирая голову, отчего казался еще выше, а росту он был солидного.

— Здравствуй, Хранитель, — произнес Станислав.

— Здравствуй, Проводник, — ответил тот глухим грудным голосом.

— Привел я человека, Хранитель.

— Что за человек?

— Зовут Михаилом. Пора ему пришла.

Хранитель протянул левую руку. Станислав взял руку Михаила и положил ее на широкую ладонь Хранителя. Одутловатые грубые пальцы с грязными ногтями сомкнулись вокруг холеных пальцев Михаила:

— Здравствуй, Михаил.

— Здравствуй, Хранитель, — произнес Михаил, ежась на ветру.

— Готов ли ты к заносу?

— Готов, Хранитель.

— Имеешь ли ты?

— Имею, Хранитель.

Хранитель пожевал губами, выпустил руку Михаила. Поднял посох и резко, с глухим стуком опустил на припорошенный снегом камень дорожки:

— Заноси!

Станислав сделал знак рукой. Тут же дверцы двух сопровождающих джипов распахнулись, из них полезли слуги в строгих одинаковых костюмах цвета окислившегося свинца. Двое вынесли свернутую ковровую дорожку, двое других — небольшой деревянный сундук. Быстро расстелив дорожку от ног Хранителя до ступеней шатра, слуги поставили на дорожку сундук рядом с Хранителем, поклонились и скрылись в машинах.

Михаил опустился на колени перед сундуком, а затем медленно согнулся, коснувшись лбом дорожки и замер в таком положении. Хранитель, не выпуская из правой длани посоха, левой коснулся сундука и ощупал его. Сундук был простым, деревянным, сделанным, как было видно, недавно и с некой нарочитой грубостью. Доски его даже не были толком оструганы. К сундуку были приделаны две железные ручки. Хранитель взялся за одну из них. За другую взялся Проводник.

— Готов, Михаил? — спросил Хранитель.

— Готов! — громко ответил тот, не поднимая лица.

— Взя-ли!

Хранитель и Проводник рывком подняли сундук и поставили его на спину Михаилу. Ощутив нешуточную тяжесть сундука, Михаил схватился правой рукой за одну из ручек, напрягся изо всех сил, судорожно встал на одно колено, крякнул и, дрожа всем телом, подтянув вторую ногу, приподнялся с сундуком на спине. Выдохнув резко дважды, как штангист, он втянул носом морозный, пахнущий снегом воздух и гусиным шагом, с сундуком на спине, двинулся по ковровой дорожке. Хранитель и Проводник пошли рядом, сопровождая его. Ковровая дорожка была цвета переспелой хурмы, с двумя розовыми полосками по краям. Снег быстро припорашивал ее. Михаил видел свои английские туфли от «Alden» и сине-бирюзовый, в желтоватую полоску галстук, раскачивающийся в такт мелким шагам. Этот галстук ему подарила теща, купив его почему-то в Бухаресте. Но галстук понравился и Нате и ему.

Михаил шел, редко втягивая носом воздух и скупо, резко выдыхая ртом. Сундук был тяжел. Но Михаил ожидал эту тяжесть и внутренне был готов к ней.

«Шестьдесят девять… — думал он, стараясь не торопиться и не сбиваться с центра дорожки и подбадривая себя. — Нормально, Мишаня-бушаня… не предел наших возможностей…»

Дорожка уперлась в деревянные ступени, выкрашенные в напряженный бордовый цвет. Ступеней было три, они вели на широкий подиум.

Михаил преодолел первую ступень, вторую. На третьей оступился. Сундук на его спине качнулся.

— Держим, держим, — раздался рядом голос Проводника.

Справившись с сундуком, Михаил застыл на третьей ступени. Отдышался, осторожно занес правую ногу, поставил на подиум. Перенес на нее центр тяжести. Крякнул. И поставил на подиум левую ногу.

— Прямо, — подсказал Проводник.

Михаил двинулся прямо, чувствуя стремительно навалившуюся усталость. Ступени отняли силы. Радужные круги поплыли у него перед глазами, кровь застучала в висках. Ноги стали подгибаться.

— Держим, держим. Идем.

Но он держал и шел уже из последних сил. Справа по дереву подиума равномерно тюкал посох Хранителя. Проводник бесшумно двигался слева.

«Господи, помоги…» — взмолился Михаил, задыхаясь.

Бордовый пол качнулся под ногами. Михаил еле переставлял дрожащие ноги, ботинки скребли по полу. Вдобавок, он вдруг разом почувствовал, что замерз. И снежный ветер, словно назло, достал его и здесь, под шатрами, толкнул в лицо, сбил дыхание. Сундук зашатался на спине. Михаил из последних сил засеменил вперед, сгибаясь все сильнее и уже готовясь завалиться вперед, но вдруг его остановили:

— Дома!

Руки сопровождающих подхватили со спины смертельно давящий сундук и с размаху, со стуком поставили его впереди на подиум. Бордовый пол загудел. В изнеможении Михаил рухнул на колени и уронил голову на грубую, занозистую крышку сундука, прижался щекой.

Отдышавшись и придя в себя, он открыл глаза. В трех шагах от него, прямо по центру трех шатров возвышалась та самая фигура, которую он издали принял за вставшего на дыбы медведя. Но это был вовсе не медведь, а скульптурная композиция, состоящая из двух человеческих фигур, соответствующих реальным человеческим размерам. Одна из этих фигур сидела на закорках у другой. Нижняя фигура была деревянной, искусно выточенной из дерева, текстурой похожего на дуб: судя по пропорциям, низкорослый человек в костюме, при галстуке, в ботинках стоял на подиуме в спокойной и уверенной позе. На закорках у него, обхватив руками за плечи и шею, сидел голый человек, отлитый из темного металла, похожего на простое железо. Руки деревянного человека поддерживали за голени ноги железного. По пропорциям обе скульптуры были почти одинаковые, но выражения лиц у них сильно различались. Лицо деревянного человека было простоватым, широковатым, самоуверенным и слегка благодушным. Дубовые, коротко подстриженные волосы слегка курчавились на его голове, деревянные губы чуть расходились в полуулыбке. Голова железного человека была лысоватой, жилистое лицо сужалось к маленькому упрямому подбородку и смотрело напряженно, с неприветливой внимательностью. Небольшие, но мускулистые руки железного человека цепко оплелись вокруг широкой шеи деревянного, пальцы вцепились в предплечья, по которым бежали подробные дубовые складки.

Не успел Михаил толком разглядеть скульптуру, как Хранитель стукнул посохом в пол и заговорил глухим сильным голосом:

— Великий Медопут, держатель тайных пут, прими дары от твоей детворы. Для дела, для братства, для русского богатства, супротив мирового [извините].

И сразу же перед изваянием в полу открылась круглая темная дыра. Рука Проводника коснулась плеча Михаила. Не вставая с колен, Михаил открыл сундук. Он был полон золотого песка. Сверху на песке лежал кусок медвежьего сала, вырезанного из медвежьей спины вместе с шерстью. Михаил вцепился пальцами в эту шерсть, подполз к изваянию и стал обтирать медвежьим салом дубовые ботинки стоящего. Обтерев их как можно тщательней, он принялся обтирать железные ступни сидящего на закорках. Едва он завершил сальное обтирание, как властная длань Хранителя выхватила сало у него из рук. Михаил подполз к сундуку, схватился за ручку, подтянул его к дыре. В дыре, пониже толстых досок пола неподвижно стояла темная вода. Михаил зачерпнул пригоршней золотой песок и высыпал в воду. Она приняла его бесшумно, едва шелохнувшись. Облегченно вздохнув, Михаил стал черпать песок пригоршнями и сыпать в воду. Золотые песчинки исчезали в ней со сдержанным блеском. Он черпал и сыпал, черпал и сыпал приятно тяжелое, текущее сквозь пальцы золото, постепенно приходя в себя после заноса и успокаиваясь. Лицо его смутно отражалось в темной воде, он понял, что вода эта — чистая, прозрачная, колодезная, хотя под тремя шатрами она и казалась такой темной. Сундук постепенно пустел. От этой работы Михаил согрелся, да и метель, как ему показалось, поутихла. Хранитель и Проводник неподвижно стояли рядом, каждый со своей стороны.

«Быстрое золото… — думал он обрывочно, поглядывая вскользь на изваяние, — быстрое золото и чистая вода…ледяная вода…ни рябинки, ни следа…слава Богу, что я донес, не споткнулся…шестьдесят девять килограммов золотого песка…какие подробные ботинки у него…даже шнурки выточили…какая же это фирма…неужели старый добрый «EdwardGreen»?

Время словно остановилось, золото перетекало из сундука в воду, Михаил работал все спокойней и уверенней, словно делал это каждый день. Дыхание его стало ровным, вернулось внутреннее равновесие, а вместе с ним и чувство глубокого, полного удовлетворения. С каждой пригоршней золотого песка в темную воду уходило тяжкое, вязкое беспокойство последних месяцев, а вместе с ним и накопившиеся за эти месяцы душевная усталость и смутная тревога.

«Как хорошо, что это случилось…» — думал он.

Наконец, золото было вычерпано из сундука. И тут же Хранитель кинул в сундук сало, захлопнул крышку, они с Проводником подхватили опустевший сундук, пошли в сторону от изваяния и размашисто водрузили сундук на широкую черную тарелку на треножнике, которую Михаил заметил только теперь. В тарелке вспыхнул газовый огонь, охватил сундук и вскоре грубые доски его затрещали в голубоватом пламени. Хранитель и Проводник подошли к Михаилу, повернулись к изваянию.

— Да здравствует Великий Медопут! — громко и торжественно произнесли они и склонились в глубоком поясном поклоне.

Михаил, по-прежнему стоящий на коленях, тоже склонился, лицо его нависло над водой. И вдруг четыре крепкие руки схватили его и с силой швырнули в дыру. Он вошел в воду, успев выкрикнуть «что?» и больно ударившись пятками о край дыры, заставив пол угрюмо загудеть. И закричал в эту ледяную, темную, смертельно объявшую его воду так неистово и отчаянно, что проснулся.

Dejmos · Сообщение **Dejmos** » 22 май 2016, 17:18

- Учитель, скажите - почему вы постоянно жрёте, срёте и ничему нас не учите?

Шри Япутра привычно потянулся за Посохом, придающим Дар Просветления всем, знакомящимся с его сущностью, однако в последний момент передумал, снизойдя до диалога.

- Еда есть основа для всего - как я могу учить вас всех на голодный желудок?
- Но ведь вы не учите нас и когда поедите? - упорствовал самый беспросветный ученик.
- Сытое брюхо к науке глухо, - парировал его Шри Япутра, барабаня пальцами по Посоху Просветления, - как может бушевать огонь познания в уме, когда он бушует в животе? Самое правильное - дать улечься пожару, поспав часок другой.
- Но ведь вы не учите нас и когда поспите? Вы закрываетесь в туалете и что-то делаете там целых два часа?!! - не унимался самый беспросветный ученик Шри Япутры.
- Конечно, ибо только очистившись от всего былого в полном уединении с собой можно обрести состояние просветления себя, которое нужно для просветления других, - отвечал Шри Япутра, перекладывая посох поудобнее.
- Но ведь вы выходите оттуда и снова начинаете жрать, - почти что срываясь на визг закричал самый беспросветный ученик Шри Япутры, - о каком просветлении может идти речь, когда вы снова не добираетесь до нас!
- Конечно, я поступаю правильно когда ем, ибо как я уже говорил - еда это основа для всего. А как я могу учить вас на голодный желудок? - сказал Шри Япутра, - Процесс личностного роста есть исключительно прерогатива индивидуума, нуждающегося в этом личностном росте. То что ты пришел учиться вовсе не обозначает то, что мотивационный уровень тебя, как субстанции готов воспринимать сущность мироздания всеми твоими чакрами. Процесс познания есть бесконечность помноженная на скорость продвижения по ней. В информационном поле желаний есть одна правда визуализации, которая вместе с когнитивным уровнем аморфности создает диссонанс разума. Учти это.

И пока самый беспросветный ученик стоял и пытался осмыслить сказанное, Шри Япутра хорошенько ударил его посохом. Он всегда пользовался этим способом, когда хотел сделать два дела сразу - закрепить очередную крупицу знаний в умах своих учеников и отучить их задавать дурацкие вопросы до момента полного просветления.

Николай не заметил, как сзади подошла Анна. Руки ее коснулись его плеч:

— Ты боишься, Коля?

Николай обернулся:

— Чего нам бояться? Мы имеем право. Мы же честные люди.

— Мы честные люди, Коля. Будем начинать?

Николай кивнул. Анна погасила свет.

Николай взял нож, нащупал талию клубня и, сдерживая дрожь жилистых рук, полоснул по ней. Тело Его оказалось тверже картофеля. Клубень слабо потрескивал под ножом. Когда Николай срезал Его, Анна подхватила, бережно перенесла в темноте, словно ребенка, на стол. Николай достал восьмилитровую стеклянную банку с широкой горловиной. Анна зажгла плиту, набрала ведро воды, поставила греться.

В темноте они сидели, озаряемые слабым газовым пламенем, уставившись на лежащего. И Николаю и Анне казалось, что Он шевелится. Когда вода закипела, Анна остудила ее на балконе, отлила в банку, добавила соли, уксуса, лаврового листа и гвоздики. Потом осторожно опустила Его в банку. Потеснив исходящую паром воду, Он закачался, словно желая вылезти из банки. Но Николай металлической крышкой прижал его макушку, схватил машинку, стал быстро и сноровисто закатывать банку.

Когда все было закончено, супруги подняли банку и осторожно водрузили на подоконник — на то же самое место. Анна осторожно обтерла теплую банку полотенцем. Николай, чуть помедлив, включил свет. Банка стояла, поблескивая стеклянными боками. А Он еле заметно покачивался в воде, окруженный редкими лавровыми листьями.

— Красиво…— произнесла Анна после долгой паузы.

— Да…— вздохнул Николай.

Он обнял жену и осторожно положил ей руку на живот. Анна улыбнулась и накрыла его руку своими бледными руками.

На следующее утро, встав, как обычно, на полчаса раньше мужа, Анна прошла на кухню, включила плиту и поставила греться чайник. После этого полагалось полить Его собранной за день слюной. Сонно почесываясь, Анна автоматически взяла слюнный стакан, стоящий на этажерке, и замерла: стакан был пуст. Анна перевела взгляд на подоконник, увидела банку с клубнем и облегченно вздохнула, вспомнив вчерашнюю операцию. Подошла, положила руки на банку. Глянула в окно. Город просыпался, зажигались окна. Но в городе что-то изменилось. И изменилось серьезно. Анна протерла глаза, присматриваясь: на подоконниках стояли не привычные с детства серебряные и золотые горшки, а…стеклянные банки с розовыми клубнями.

Максим-лесник

…………………………..

«..Наконец, третье, самое важное и сильное средство облегчить участь усопших, есть совершение за упокой их бескровной жертвы. Здесь частицы, взимаемые за упокой усопшего, погружаются в спасительную кровь Христову, а она, эта святейшая кровь, очищает нас от всякого греха. Здесь, пред престолом милосердия Божия, в присутствии и при содействии архангелов и ангелов, херувимов и серафимов, служитель алтаря, облеченный силою свыше, просит милости Божией тем, за упокой которых приносится страшная Тайна. Здесь Сам Господь Иисус Христос, Который в это время есть приносяй и приносимый, таинственно нисходит с неба, закалается на св. жертвеннике, и тем ходатайствует пред Отцем Своим о прощении грехов усопшему. О, что же может быть выше и могущественнее сего ходатайства! Вот почему с особенной силой указывают на средство это св. отцы и учители Церкви.
«Если бы какой царь послал досадивших ему в ссылку, — говорит св. Кирилл Иерусалимский, — а их ближние потом, сплетши венец, принесли ему оный за терпящих наказание, то не сделал ли бы он им облегчение наказания? Таким образом и мы за усопших, если они и грешники, принося Богу молитвы, не венец сплетаем, но Христа, закланного за наши согрешения, приносим, умилостивляя за них и за нас человеколюбца Бога. Величайшая будет польза душам тех, о ком возносится моление в то время, когда предлежит святая и страшная жертва». «Не напрасно узаконено Апостолами, — говорит св. Иоанн Златоуст, — творить пред страшными Тайнами поминовение об усопших: они знали, что великая бывает от сего польза для усопших, великое благодеяние. Когда весь народ и священный собор стоят с простертыми к небу руками и когда предлежит страшная жертва, то как не умилостивим мы Бога? Но это о тех только, которые в вере умерли». «Как бывает, — говорит св. Афанасий, — с заключенным в сосуде вином, которое, когда цветет виноград в поле, слышит запах, и цветет вместе с ним, так думай и о душах грешников: они получают некоторое благодеяние от приносимой за них бескровной жертвы и благотворения, как знает и повелевает единый Владыка живых и мертвых, Бог наш»
http://www.memoriam.ru/sredstva-dlya-po ... m-usopshix

Concretные вгрызаются в тело БОКОВОЙ. МАША забирается в икру и движется вверх по ноге, КОЛЯ вгрызается в бедро, проедает тазобедренный сустав и забирается в перистальт. MASHENKA копошится в плече. БОКОВАЯ просыпается и начинает почесывать места проникновения concretных; потом дергается, вздрагивая в небе всем своим громадным телом. Concretные яростно жрут е" плоть. БОКОВАЯ испускает долгий крик, ударная волна от которого окончательно разрушает Смоленск. Concretные встречаются в сердце БОКОВОЙ. Агонизируя, она летит по инерции, раздвигая облака, и падает на Подольск.
КОЛЯ: Йа-сэ! Топ-директ, когэру! По-правильный хао!
МАША: Я в плюс-позите, concretные! Плюс-плюс-плюс-бу цо!
MASHENKA: Двинем еще, вамбадан!
Бросают кости, оказываются в романе "Война и мир".
- Ах, какая прелесть! Ну, теперь спать, и конец.
- Ты спи, а я не могу, - отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она, видимо, совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Все затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
- Соня! Соня! - послышался опять первый голос. - Ну, как можно спать? Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, сказала она почти со слезами в голосе. - Ведь эдакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что-то отвечала.
- Нет, ты посмотри, что за луна!.. Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки - туже, как можно туже, натужиться надо, - и полетела бы. КОЛЯ, МАША, MASHENKA Вот так!
Concretные подхватывают Наташу Ростову, поднимают ее в воздух и несут над спящей Россией. Наташа визжит. Concretные поднимаются все выше и выше, пока Наташа не начинает задыхаться от нехватки кислорода. MASHENKA забирается ей в рот, КОЛЯ в вагину, МАША в анус. Наташа летит к земле. Concretные стремительно выжирают ее внутренности с костями и успевают вылететь из полностью выеденного тела перед самым падением. Кожа Наташи Ростовой долго планирует над родовым поместьем и повисает на ветвях цветущей яблони.
МАША: По-последнему, yebi vashu!
MASHENKA: По-последнему, вамбадан по трейсу!
КОЛЯ: По-последнему, concretные!
Бросают кости, оказываются в романе "Путем Чеага"

bender · Сообщение **bender** » 14 июн 2016, 14:30

Джульетта: У меня, у меня от вас есть разные подарки. Дарили когда.
Гамлет: Я? Нет. Вы, наверно, путаете. Я ничего никому не дарил.
Джульетта: Дарили, дарили.
Гамлет: Да нет же, не дарил.
Джульетта: Дарили. Вы мне подарили разные слова. Предложения. И я хочу вам их отдать. Обратно.
Гамлет: Я не знаю.
Горацио: Боль всегда приходит так вот не очень, когда ожидаешь...
Джульетта: Я верну все. Все слова и предложения. Когда честных девушек обманывают, а потом говорят разные, ну, разное там. То это нечестно.
Гамлет: Вы очень честная девушка.
Джульетта: Я честная девушка.
Горацио: Вы честные. Но все равно болит.
Джульетта: Честные девушки не ценят, когда их касаются напильниками, оселками, шурупами, а потом изменят.

Dejmos · Сообщение **Dejmos** » 27 июн 2016, 01:36

Как-то Айгерс спросил у мастера Джи:
- Как мне познать неведомое?
- А ты погоди, пока оно не станет ведомым! - ответил Джи, налегая на колбасу

* * *

Однажды, Мастер Джи с группой эзотериков отправились в экспедицию. Взяли вина, баб и завалили в баню. Обсуждая духовные поиски, все удивлялись, как ловко удается Джи простраивать такие тонкие ситуации.

* * *

Как-то к Бхагавану Бумеру пришли ученики и попросили:
- Свами, можно ли записывать гирлянду произнесенных Вами истин?
- А зачем, это вам?- насторожился Бумер.
- Как зачем, чтобы показать Ваше учение во всей красе, как это делали ученики Раджниша.
- Гм, – промычал Шри Бумер, друзья мои, не забывайте, что чем чище бумага, тем чище задница…

* * *

Как-то в кругу яростных эзотериков, Свами Бумер полчаса плел очередную бессмыслицу, чтобы запудрить народу мозги. Впав в мистический экстаз, одна восторженная неофитка воскликнула:
-Я восхищаюсь Вами, Шри!
Бумер очень огорчился.
-Если я случайно сказал что-то умное, то разве я уже и не дурак после этого?

* * *

Как-то эзотерики заспорили о роли «материального» в нашей жизни. Не придя к единому мнению они обратились к Шри Бумеру.
- Свами, ответьте, что важнее: иметь или не иметь?
- Все что ты имеешь, имеет тебя, – ответил Бхагаван. Парадокс, однако, состоит в том, что люди с радостью имеют, но грустят, когда имеют их.

* * *

Как-то один ученый эзочтеник сказал неопытному неофиту:
- Никогда не забывай, что нужно помогать другим.
Тот согласно закивал, как будто и впрямь собирался это делать.
А Шри Бумер ехидно спросил:
- Что тогда будут делать другие?
- Как что? – ответил эзочтеник. Они будут помогать другим.
На что Бхагаван заметил:
- По моему, это странная схема. Почему не помогать себе, вместо того, чтобы все сдвигать и напрасно усложнять?

-- Прорубоно! -- ревел милиционер. Вскоре вся одежда была содрана с тела уборщицы. -- (Эта... ота-та... -- бормотала она, лежа на столе. -- Пробо! Пробо! Пробо! -- закричала Симакова.
Уборщицу перевернули спиной кверху и прижали к столу.
-- Пробо... ота-то... -- захрипела уборщица. -- Пробойно! Пробойно! -- заревел милиционер. Пискунов и Черногаев, приседая и делая кистями рук быстрые вращательные движения, спрыгнули со сцены, подняли лежащий у ног милиционера футляр, поднесли и положили его на край сиены. -- Пробойное! Пробойное! -- ревел милиционер. Пискунов и Черногаев открыли футляр. Внутри он был разделен пополам деревянной перегородкой. В одной половине лежала кувалда и несколько коротких металлических труб; другая половина была доверху заполнена червями, шевелящимися в коричневато-зеленой слизи. Из-под массы червей выглядывали останки полусгнившей плоти.
Черногаев взял кувалду, Пискунов забрал трубы. Труб было пять.
-- Проболело! Прободело! -- заревел милиционер и затрясся сильнее.
-- Патрубки, патрубки пробойные общечеловеческие ГОСТ 652/58 по неучтенному, -- забормотал Урган, вместе со всеми прижимая тело уборщицы к столу. -- Длина четыреста двадцать миллиметров, диаметр сорок два миллиметра, толщина стенок три миллиметра, фаска 3 х 5.
Пискунов поднес трубы к столу и свалил их на пол. -Прободело... так-то и проб... -- бормотала уборщица.
Пискунов взял одну трубу и приставил ее заостренным концом к спине уборшицы. -- Убойно! Убойно! -- заревел милиционер. -Убойно! Убойно! -- подхватила Симакова. -- Убойно... убойно... -- повторял Старухин. -- Убойно... -- хрипела Звягинцева. Пискунов держал трубу, схватив ее двумя руками. Черногаев стал бить кувалдой по торцу трубы. Труба прошла сквозь тело уборшицы и ударила в стол. Пискунов взял вторую трубу и приставил к спине уборщицы. Черногаев ударил по торцу трубы кувалдой. Труба прошла сквозь тело уборщицы и ударила в стол. Пискунов взял третью трубу и приставил к спине уборшицы. Черногаев ударил кувалдой по торцу трубы. Труба прошла сквозь тело уборщицы и ударила в стол. Пискунов взял четвертую трубу и приставил ее к спине уборщицы. Черногаев ударил кувалдой по торцу трубы. Труба прошла сквозь тело уборщицы и ударила в стол. Пискунов взял пятую трубу и приставил ее к спине уборщицы. Черногаев ударил кувалдой по торцу трубы. Труба прошла сквозь тело уборщицы и ударила в стол.
-- Вытягоно... вытягоно... -- забормотал Хохлов в кучку сгребенных им рвотных масс.
-- Вытягоно! Вытягоно! -- закричала Симакова и схватилась обеими руками за торчащую из спины уборшицы трубу. Старухин стал помогать Симаковой, и вдвоем они вытянули трубу. -Вытягоно! Вытягоно! -- ревел милиционер. Старухин и Симакова вытянули вторую трубу и бросили на пол. Урган и Звягинцева вытянули третью трубу и бросили на пол. Пискунов и Черногаев вытянули четвертую трубу и бросили на пол. Урган и Звягинцева вытянули пятую трубу и бросили на пол. Из-под тела уборщицы обильно потекла кровь.
-- Сливо! Сливо! -- закричала Симакова. Быстро стекая по красному сукну, кровь разливалась на полу тремя большими лужами. Хохлов пополз на коленях к раскрытому футляру. -Нашпиго! Набиво! -- заревел милиционер. -- Напихо червие! Напихо червие! -- закричала Симакова, и все, кроме милиционера и лежащего в партере Клокова, двинулись к футляру.
-- Напихо червие, -- повторял Старухин. -- Напихо...
-- Напихо в соответствии с технологическими картами произведенное на государственной основе и сделано малое после экономического расчета по третьему кварталу, -- бормотал Урган.
Каждый из подошедших зачерпнул пригоршню червей из футляра и понес к столу. Подойдя к трупу уборщицы, они стали закладывать червей в отверстия в ее спине. Как только они закончили, милиционер перестал выгибаться и реветь, достал из кармана платок и стал тщательно вытирать мокрое от пота лицо.
Клоков поднялся с пола и принялся отряхать свой костюм. Пискунов и Черногаев собрали разбросанные по полу трубы и кувалду, сложили в свободное отделение футляра, закрыли его и стали застегивать.
-- Ну чаво ш вы тама возитеся? -- недовольно спросил Клоков. -- То-то попотворилеся абы как...
Черногаев и Пискунов застегнули футляр, подняли и спустились в зал. Все, кроме Хохлова, спустились вслед за ними. Хохлов скрылся за кулисами.
-- Ну чаво, чаво топчитеся? -- окликнул Клоков Черногаева и Пискунова. -- Швыряйте, швыряйте!
-- Попрошу вас не кричать, -- произнес Черногаев, глядя в глаза Клокову. -- Извольте вести себя подобаюше.
Клоков раздраженно махнул рукой и отвернулся. Черногаев и Пискунов раскачали футляр и бросили его в середину зала, где он с шумом исчез между креслами.

Максим-лесник

О пользе поминовения усопших

"Люблю я молиться за умерших, так недавно говорил мне на Афоне один весьма почтенный и маститый старец, схимонах М., и я неоднократно удостоверялся, то во сне, а то и наяву, что это поминовение мое весьма дорого и приятно отшедшим поминаемым. Так, однажды, получил я из далекой России, с родины, письмо, с извещением о смерти одного знакомого и близкого мне человека, умершего от холеры, которая много унесла жертв в той местности, и в котором меня просили помолиться за новопреставленного. Пожалел я душевно своего отшедшего друга и стал по обычаю поминать его, как в келейных своих молитвах, так особенно в церкви, на проскомидии, вынимая о упокоении его части из просфоры.
Поминая так усопшего моего друга, в скором времени вижу замечательное сновидение: очутившись в некоем дивном месте, неизреченной красоты, взорам моим представился громадный луг, украшенный чудными цветами и зеленью; вдали виднелись роскошные сады; приятный аромат и благоухание наполняли воздух; все виденное мною было такой неописуемой красоты, что не помня и не сознавая себя от радости и восторга, пошел я по этому дивному полю. Пройдя несколько по полю, вижу небольшие прекрасные домики, стоящие недалеко один от другого. При моем приближении к ним, из одного дома вышел человек, и когда мы с ним встретились, то я узнал в нем своего покойного друга.
- В. Н. Ты ли это? - изумленно воскликнул я, впиваясь в него глазами.
- Да это я! - с улыбкой отвечал он.
- Каким же образом ты здесь очутился? - снова спрашиваю.
- А это мое место, мне Господь даровал его, а также и другим умершим от холеры, живущим теперь здесь по соседству со мною.
- Вот что, значит, здесь ты живешь! Как тебе здесь жить-то? хорошо ли, доволен ли ты своим положением? - все не переставал спрашивать я.
- А вот, как видишь, чего же еще лучше; я очень доволен и благодарю Господа за Его милости.
- А знаешь ли, В. Н., ведь я тебя поминаю и молюсь за тебя.
- Знаю, знаю, нам все известно, что делается на земле. Спасибо тебе за это, весьма большая бывает польза нам и веселит нас, когда кто за нас милостыню подает, на проскомидии нас поминает или Псалтирь по нас читает, говорил покойный мой друг.
- Как, неужели и Псалтирь-то вам помогает? - удивленно переспросил я.
- А то как же, очень даже помогает, ведь в Псалтири, знаешь, небо и земля заключаются, - сказал усопший.
- Вот как! - как бы в раздумье произнес я, - значит, вам помогают три вида молитвенной помощи: проскомидия, милостыня и чтение Псалтири.
- Да все это приносит нам большую пользу и отраду.
- Ну, а скажи пожалуйста, любезнейший В. Н., из этих трех-то видов, что для вас лучше и приятнее?
- О, конечно, несравненно выше всего, приятнее и дороже для нас - это проскомидия, только у вас на земле она называется так - проскомидией, а у нас, здесь, ее по иному называют, - произнес усопший В. Н.
- Как же, как вы ее здесь называете? - удивленно воскликнул я.
- А вот как, - начал благоговейно и протяжно говорить мой друг, - мы здесь ее называем "Голгофская Жертва!"
При этих последних словах моего друга, у меня как бы огонь упал в сердце и оно, как воск, растаяло... Несказанное умиление и духовная радость наполнили мою душу, и я, обливаясь слезами, проснулся, слезы ручьем лились у меня из глаз; невыразимые чувства переливались в моем сердце, и я долго находился под впечатлением этого дивного сна".

"Другой был случай уже не во сне, а наяву, поведал нам все тот же Афонский старец. Также узнал я из письма о смерти одной благочестивой девицы, которая когда-то мне была лично известна. И вот в первую же прилучившуюся литургию иду в алтарь, чтобы помянуть сию новопреставленную рабу Божию. Подхожу к чередному иеромонаху, стоящему у жертвенника и говорю ему, помяни, отче, новопреставленную девицу (имя рек). Иеромонах берет от меня просфору и копием начинает вынимать частицу. В это время я как-то невольно оглядываюсь направо, в сторону и совершенно ясно увидел покойную девицу, в белом одеянии, которая стояла близ жертвенника с величайшим вниманием смотрела на иеромонаха и на вынимаемую им из просфоры часть, пристально и напряженно взирая, как иеромонах вынул и положил на св. дискос часть, как бы впиваясь глазами в это священнодействие...
Пораженный этим явлением усопшей, я воскликнул: Господи, что же это! При моем восклицании образ умершей стал постепенно бледнеть и исчезать, а вскоре и совсем рассеялся.
- Что с тобою, чего ты испугался? - спросил меня иеромонах, заметя испуг на моем лице и слыша мое восклицание.
- После, после скажу, отче! - с волнением ответил я, отходя в сторону и с умилением размышляя, как это дивно, насколько душа быстродвижна и как для нее дорого поминовение, если она так скоро ощутила, что ее будут поминать и с каким страшным и неослабным вниманием глядела она на священнодействие проскомидии. А вот и третий случай, бывший уже у нас на Валааме, на этих днях. В скиту Всех Святых, чередному иеромонаху Г. перед самой ранней литургией, приснился какой-то незнакомый мужичок, в шубе, подпоясанный красным кушаком, среднего роста, с небольшой рыжеватой бородкой, еще не старый, почтительно кланяясь и говорит ему: "ты, батюшка, нынче обедню будешь служить?" - "Да, буду", - отвечал иеромонах. - "Так помолись за меня грешного", - просил мужичок. - "А как тебя звать-то?" - спросил о. Г. "Да помяни новопреставленного Василия", - ответил мужичок и, снова поклонившись, исчез.
Проснувшись, иеромонах сильно недоумевал этому сновидению, так как никакого мужичка Василия он не знал и никто из родных и близких ему в это время не помирал. Однако, находясь под сильным впечатлением сна, решил помянуть новопреставленного раба Божия Василия.
Придя в церковь, о. Г. только что приступил к совершению проскомидии, как к нему подходит старичок пономарь, схимонах М. и, подавая просфору, говорит: "помяни, батюшка, новопреставленного Василия!"
Иеромонах, находясь под впечатлением сна, с изумлением спросил пономаря: "кто же это такой новопреставленный Василий?" "А это мой родственник по деревне", - ответил о. М., ему сегодня сороковой день, вот я его и поминаю.
После обедни о. Г. говорит пономарю: "А знаешь ли, о. М., ведь я твоего родственника сегодня во сне видел и он просил меня помолиться за него", - при чем описал внешний вид Василия.
"Он, он самый, как есть такой" - изумленно воскликнул пономарь, благоговейно крестясь и от удивления разводя руками.
Много бы можно привести подобных случаев и явлений, но и приведенного, думается, достаточно, чтобы убедиться, насколько дорого отшедшим совершаемое по ним поминовение, и как они жаждут его.
Поревнуем же, братие к усердному поминовению преставльшихся, чтобы и нас самих по смерти не леностно поминали по неложному слову Спасителя: "в нюже меру мерите, возмерится вам"

(Кормчий. №4 1912 г.)
Сообщил Валаамского монастыря И. М
http://blagodat-hram.prihod.ru/pominanie/view/id/12348

................................................................

..Батюшка рассказал однажды: «Часто во время Проскомидии, когда вынимаю частичку за усопшего, вижу человека, за кого вынимаю. В момент вынимания частички покойник мне делает поясной поклон и отходит. Имя одного забыл как-то, так тот сам мне напомнил: «Меня зовут Владимир». Бывает очередь на весь храм - все ожидают своего помина. Покойники весьма нуждаются в помине!»...
...................

Один юноша с острова Кипр был пленен и отведен в Персию, и там заключен в темницу. До родителей его дошла неопределенная весть с якобы смерти их сына. Поминая его душу, они стали делать особые поминовения в День Рождества Христова, на Пасху и на Троицу. Через четыре года сын сбежал из плена и пришел к родителям.

Восхищенные отец и мать после первых объятий и слез сказали: «Мы слышали, что ты, любезный сын, умер, и молились об упокоении души твоей, особенно в праздники». Юноша сказал; «Именно в эти дни приходил Некто в светлых ризах, снимал с меня тяжелые оковы и выпускал из темницы. Любезные мои родители, вы не знаете сколько молитвами своими сделали мне добра!»

Христиане, молитесь о заточенных в российских темницах, дабы и они получили утешение! Иной пример. Ученик о.Александра однажды спросил его: «Знают ли наши умершие кто именно и когда за них молится?» На этот вопрос, который интересует многих, батюшка ответил следующим рассказом архимандрита Троице Сергиевой Лавры Антония:

«В 1831 году, когда я поступил в Лавру наместником, к нам определился на жительство приходящий диакон с хорошим и сильным голосом. Однажды накануне праздника он отпросился на родину в деревню, заверив, что к праздничной службе поспеет вернуться. На Литургию он не пришел, не было его и на обеде. Наконец, после повечерия явился, дослужил молча и... умер. Я заказал о нем везде молитвы, - так как считал себя виновным в его смерти, и сам молился за него. Накануне сорокового дня вдруг келия моя освятилась - и я вижу перед собой диакона. «Я пришел поблагодарить тебя за твои молитвы обо мне», - сказал он. «Не я один молился о тебе, отец диакон, но многие братья и во многих монастырях!», - ответил я. «Помянув раз, везде забыли записать на все сорок дней», - ответил тот. «Как же вы можете знать. Там кто молится за вас, а кто забыл?», - решил выяснить я. «Нас Там, хоть на три сажени закопай, мы видим все, чем каждый здесь занимается, о чем думает, чего хочет, о чем молится! Видим, кто и за кого молимся! Кольми паче Господь все это видит!». «А как ты прошел мытарства?» «Как молния! Потому что Бог сподобил меня в последний день причаститься Святых Христовых Тайн!» Видение изчезло».

О чтении Богородичного правила об усопших

Богородичное правило можно читать не только о живых, но и об усопших. Рассказ об этом мы встречаем в житии подвижницы XX века монахини Афанасии (Анастасии Логачевой). В свое время она предприняла молитвенный подвиг за своего родного брата Павла, в пьяном виде удавившегося. Пошла первоначально к Пелагее Ивановне-блаженной, жившей в Дивеевском монастыре, посоветоваться, что бы ей сделать для облегчения загробной участи своего брата, несчастно и нечестиво окончившего свою земную жизнь. На совете решено было так: затвориться Анастасии в своей келье, поститься и молиться за него, каждодневно прочитывать по 150 раз молитву «Богородице, Дево, радуйся». По истечении сорока дней она увидела глубокую пропасть, на дне которой лежал как бы кровавый камень, а на нем лежали два человека с железными цепями на шее, и один из них был ее брат. Когда она сообщила о сем видении блаженной Пелагее, то последняя посоветовала ей повторить подвиг. По истечении следующих сорока дней она увидела ту же пропасть, тот же камень, на котором были те же два лица с цепями на шее, но только брат ее встал, походил около камня, опять упал на камень, и цепь оказалась на его шее. По передаче сего видения Пелагее Ивановне, последняя посоветовала в третий раз понести тот же подвиг. Через 40 новых дней Анастасия увидела ту же пропасть и тот же камень, на котором находился уже только один неизвестный ей человек, а брат ее уходил от камня и скрылся; оставшийся на камне говорил: «Хорошо тебе, у тебя есть на земле сильные молитвенники». После сего блаженная Пелагея сказала: «Твой брат освободился от мучений, но не получил блаженства». («Душеполезное чтение», июнь 1902, стр.281. Иеромонах Серафим Роуз «Душа после смерти». Москва, 1991, стр. 161).

Пусть и мирские люди, совершающие этот подвиг, то есть чтение Богородичного правила, хоть не сподобляются видений, но не сомневаются, что оно приносит большую пользу их родным усопшим. По многим свидетельствам, Господь через других людей открывает состояние души умершего, дает знать молящемуся о месте нахождения в загробной жизни. Это правило можно исполнять везде: в дороге, транспорте и даже сидя.

http://www.komiprav.ru/proekty/o-smerti ... usopshih-o

Максим-лесник

"...Много имеется примеров, когда усердная молитва за усопших избавляла их от мучительного состояния. Приведем один пример достоверный, описанный святой мученицей III века Перпетуей. «Однажды, – пишет мученица, – в темнице во время общей молитвы я нечаянно произнесла имя моего умершего брата Динократа. Пораженная нечаянностью, начала я молиться и воздыхать о нем пред Богом. В следующую ночь было мне видение.

Вижу, будто из темного места выходит Динократ в сильном жару и измученный жаждою, нечистый видом и бледный; на лице у него рана, с которою он умер. Между мною и им была великая пропасть, так что мы не могли приблизиться друг к другу. Подле того места, где стоял Динократ, был полный водоем, край которого был гораздо выше, чем рост моего брата, и Динократ вытягивался, стараясь достать воды. Я жалела, что вышина края препятствует моему брату напиться.

Тотчас после этого я проснулась и познала, что мой брат в муках. Веруя, что молитва может помочь ему в страданиях, я дни и ночи молилась в темнице с воплем и слезами, чтобы он был мне дарован. В тот день, в который мы оставались связанными в оковах, было мне новое явление: место, которое прежде я видела темным, стало светлым, и Динократ, чистый лицом и в прекрасной одежде, наслаждается прохладою. Где у него была рана, там вижу только след ее, а край водоема теперь был вышиною не более как по пояс отроку, и он мог без труда доставать оттуда воду.

На краю стояла золотая чаша, полная воды; Динократ, подошедши, стал пить из нее, и вода не убавлялась. Тем видение кончилось. Тогда я уразумела, что он освободился от наказания».

Блаженный Августин в пояснение сего повествования говорит, что Динократ был просвещен Святым Крещением, но увлекся примером отца-язычника и был нетверд в вере, и умер после некоторых, обыкновенных в его возрасте, грехопадений. За такую неверность Христовой вере он терпел страдания, но по молитвам святой сестры своей избавился от них. ..." http://www.pravmir.ru/pominovenie-usops ... -mertvyih/

Максим-лесник

Святитель Иоанн Дамаскин

И после смерти величайшую пользу усопшим приносят совершаемые за них на литургии молитвы и раздаваемые милостыни

Каждый человек, имевший в себе малую закваску добродетелей, но не успевший превратить ее в хлеб, - то есть, несмотря на свое желание, не сделал этого или по лености, или по беспечности, или же потому, что откладывал со дня на день и неожиданно был застигнут и пожат смертью, - не будет забыт праведным Судией и Владыкой. После его смерти Господь побудит его родных, близких и друзей, направит их мысли, привлечет сердца и преклонит души к оказанию ему содействия и помощи. И когда Бог подвигнет их, Владыка коснется сердец их, они поспешат возместить упущения умершего. А тому, кто вел порочную жизнь, сплошь усеянную тернием и исполненную скверн и нечистоты, кто никогда не внимал совести, но с беспечностью и ослеплением погружался в похоти, удовлетворяя всем пожеланиям плоти и нимало не заботясь о душе, чьи мысли были заняты только плотоугодием, и если в таком состоянии его постигла кончина, тому никто не протянет руки. Но так с ним случится, что ему не подаст помощи ни жена, ни дети, ни братья, ни родственники, ни друзья, поскольку Бог не призрит на него.

Кто может исчислить все свидетельства из жизнеописаний святых мучеников и божественных откровений, ясно показывающие, что и после смерти величайшую пользу усопшим приносят совершаемые за них на литургии молитвы и раздаваемые милостыни, ибо ничто, данное взаймы Богу, не погибнет, все возвращается с великим избытком. http://azbukaspaseniya.com/biblioteka/m ... rshih.html
…………………………..

Преподобный Паисий Святогорец

Молитва об усопших

«Перешёл от смерти в жизнь»

— Геронда, Вам больно?
— А ты как думаешь? Если не доживу до рассвета, значит настанет для меня великий день: не будет ни вечера, ни утра! Солнце оставьте себе!

— Геронда, когда приходит время для человека, духовно подготовленного, оставить этот мир, то как он себя чувствует?
— Откуда мне знать?
— Никто, геронда, никогда Вам не говорил?
«Перешёл от смерти в жизнь», — разве не так ска¬зано? Значит, эта жизнь — смерть, а смерть есть переход к истинной жизни. Следовательно, идёт с радостью к жизни! —

— Геронда, многие святые видели души, когда они оставляют тело. Какой у них вид?
— Они как дети. В иной жизни все будут как ангелы: не будет ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни старух, ни младенцев; все будут одного пола, одного возраста. Поэтому когда кто-то видит души, разлучающиеся с те¬лом, видит их словно маленьких детей. Лицо имеет свои характерные черты, но они как у детей. Когда я жил в келье Честного Креста, то иногда наве¬щал старца Филарета. Это был благочестивый старец, живший в соседней келье. Пятнадцать лет, до тех пор, пока сам не заболел, он ухаживал за своим послушником отцом Варфоломеем, страдавшим болезнью Паркинсона. Когда в последний раз я пришёл к нему в келью, то нашёл его на полу. Уже месяц как он ничего не ел, только пил воду. Лежать он не мог, спал в обуви, сидя, прислонившись к стене. Одежда его прилипла к телу, а обувь была вся мокрая, потому что открылись раны на ногах, и из них выходила сукровица. Но сам он вёл себя так, словно ничего не происходило. «Это тоже, — говорил он, — благословение от Бога». Я поднял его и попросил отца Варфоломея разрешить мне остаться у них на ночь в каливе, чтобы помочь, но он не разрешил. Сказал, чтобы я приходил на другой день. В полночь я молился по чёткам и что же вижу! Вижу старца Филарета со светлым лицом, возрастом примерно лет двенадцати, восходящим на Небеса в небесном свете. И я понял, что он преставился.

— Геронда, первые сорок дней после преставления нужно больше молиться об усопшем?
Суд. — Да, потому что душа беспокоится, не зная, какой её ожидает
Я здесь возле гостиницы встретил как-то одну старую женщину, которая хотела взять у меня благословение. Я тоже поцеловал у неё руку, потому что увидел благодать Божию в этой душе. Скоро она стала монахиней. Когда она преставилась, я был здесь и благоговейно приложил¬ся к её останкам. Потом со мной произошли два случая. Один здесь, в исихастирии, а другой у меня в каливе. Первый произошёл через семь дней после кончины этой монахини. Я увидел её душу, она была как ангелочек, похожа на девочку двенадцати лет и вся светилась. Второй раз она явилась мне во сне, сделала с признательностью земной поклон и поблагодарила за мои о ней молитвы. Это было очень трогательно, и я чувствовал большую радость. Когда я хотел отметить дату, то увидел, что прошло сорок дней с момента её преставления. Душа эта отличалась большой добротой и сейчас не забывает благодарить.

Будем всегда молиться об усопших

— Геронда, в костнице зажигают лампадку?
— Да, это жертва об усопших. Даже просто свечку поставить за душу почившего уже большая польза. Усопших надо помнить и всегда о них молиться. Не будем забывать молиться об их душах, дабы обрели упокоение. Я каждый раз, когда у меня в каливе бывает литургия, служку панихиду и обо всех почивших, имена которых не поминались. На Афоне в монастырях вечером в пятницу служат краткую панихиду по усопшим с коливом, а в субботу утром служат утреню в кафоликоне и литургию в кладбищенской церкви. Там, на кладбище, мы слагаем оружие. И из этого «дома» отправимся в другой.

— Геронда, как молиться об усопших?
— Говори в общем: «Боже, упокой души усопших раб Твоих», — и если придёт тебе на ум имя кого-нибудь из почивших или случится, что умрёт кто-либо из знакомых или незнакомых и ты об этом узнаёшь, то помяни и эту душу в той же молитве.
Хорошо сначала поминать почивших, имеющих большую нужду, затем тех, у кого нужда меньше, и под конец знакомых. Я, хотя никогда не думаю о родственниках, если вдруг из-за усталости или по отсутствию времени не помолюсь об усопших, то вижу потом во сне своих роди¬телей. Потому что когда я молюсь вообще об усопших, то и они получают помощь и радуются, а если не молюсь, то лишаются этого утешения. Если наши ничтожные молитвы приносят бедным усопшим помощь, тогда с нас, монахов, если мы о них не молимся, нужно с живых содрать кожу и посыпать солью.

Усопшим нужна молитва

— Геронда, на службе я больше молюсь о себе. Даже когда читаются непорочны об усопших, я часто продолжаю молитву о себе.
— Что, всё только для себя самой хочешь? Почившим нужна наша молитва, потому что сами они ничего не могут для себя сделать, а мы можем.
Жил на Афоне некто дядя Янис, он везде ходил и говорил: «Есть какая работа? Давай, какую тебе работу надо сделать?» Он был такой добрый, что отцы говорили, что¬бы он стал монахом. А он отвечал; «Нет, нет, только молитесь обо мне, не представляете, что я был за человек и что творил на войне»! Как-то он мне помогал делать аналой и сказал: «Молись обо мне, потому что я большой грешник». Потом я потерял его из виду. Спустя приличное вре¬мя пришёл ко мне один отец и сказал: «Дядя Янис почил. Он являлся мне два раза, отправил к тебе сказать, чтобы ты поминал его об упокоении». Что же произошло? Дядя Янис пошёл в один монастырь помогать монахам. Когда пришло время умирать, он сказал иеромонаху, который нёс послушание на кладбище: «Брат, я большой грешник. Пожалуйста, служи на моей могиле каждый день краткую панихиду». И тот на самом деле каждый вечер ходил и служил панихиду на могиле дяди Яниса. Но через некоторое время ему дали послушание в архондарике. Иеромонах, когда помнил, а когда забывал служить панихиду. Однажды ночью ему во сне явился дядя Янис и сказал: «Пожалуйста, не забывай меня. Если не можешь сам служить по мне панихиду, то сходи к отцу Паисию и скажи ему, что я умер, потому что он каждый день меня поминает, но поминает о здравии и молится, чтобы я покаялся. А я теперь не могу покаяться».

Усопшим молитва нужна больше, чем живым, потому что для живых ещё есть надежда покаяния. И Бог хочет, чтобы были люди, которые просят Его об усопших, потому что окончательный Суд ещё не произошёл. На войне один тяжелораненый попросил у священника воды, а тот не дал. Проявил равнодушие, хотя во фляжке у него было немного воды. Вскоре раненый умер, и священник, как только осознал свою ошибку, впал в отчаяние. Постоянно поминал того человека Он пришёл ко мне в каливу и рассказал о своей беде. На самом деле это был отзывчивый человек, но сам не понял, как всё случилось. Бог попустил этому произойти, ненадолго отнял Свою благодать, потому что раненому очень нужна была молитва. Если бы священник дал ему воды, то скоро забыл бы о раненом, а теперь его мучила совесть, и он постоянно о нём молился.

Усопшие - это подсудимые, рабы

— Геронда, какую пользу получают почившие от наших молитв?
— Скажу тебе один пример. Если бы как-нибудь ты нашла меня в подвале и сказала бы игуменье: «Жалко человека, давайте переведём его на верхний этаж, чтобы он, пока живёт, видел солнце». Как думаешь, игуменья исполнила бы это?
— Конечно, исполнила бы, геронда.
— Ну вот, если игуменья сделает, то неужели Бог не подаст облегчения почившим, когда мы Его просим? Разве не переведёт в темницу с лучшими условиями содержания или даже в отдельную квартиру?
В молодости я знал одну старушку, которая в противоположность своей дочери, очень щедрой и милостивой женщине, была очень скупой. Только со мной она не была скупа, потому что очень меня любила. Спустя три года после её кончины — останки ещё не доставали из могилы — в то время, когда я творил молитву, со мной случилось нечто странное. Из всего я понял, что один молодой человек зовёт меня пойти посмотреть на старуху, потому что она меня звала. Он взял меня за руку и привёл к ней на могилу. Поднял плиту и я увидел старушку, которая кричала: «Монах, спаси меня! Монах, спаси меня!» Тело её истлело наполовину и испускало невыносимое зловоние. Мне так было её жалко, что я крепко обнял её и облобызал. Несмотря на очень плохой запах, мне не хотелось от неё отходить, если бы она сама не ушла. Меня очень это удивило. Когда есть настоящая любовь с со¬страданием, то ни гнилая плоть не вызывает отвращения, ни зловоние. Я, когда вижу светскую женщину, наряженную и благоухающую ароматами, чувствую внутреннее отвращение, а с этой бабушкой, несмотря на зловоние, не хотел расставаться, потому что чувствовал к ней сострадание. Удивительные вещи происходят в духовной жизни! У неё была большая нужда в молитве, поэтому Бог устроил, чтобы я увидел её в таком состоянии. Потом я стал молиться об этой душе. Спустя два меся ца я увидел, будто нахожусь в какой-то яме наподобие воронки. Там, к несчастью, было много людей, ужасного вида, чёрных, которые страшно мучились. Выше я увидел старушку на светлом облаке; казалось, что она далеко, но на самом деле была близко. Она была словно маленький ребёнок, но со своими чертами лица, и рядом ангел — наверное, её ангел-хранитель — он тёр и мыл ей лицо. Вид у неё был радостный. Я обнял её и почувствовал такую радость, что не передать словами!
Усопшие, это подсудимые, рабы. Порой, когда мне приходит на память одна патриотическая песня, я прилагаю её к усопшим:

Свобода, освободи мою слабую плоть,

Свобода, подари мне голос красивый.

Дай огонь сердцу, которое изнемогло в страданиях,

И я пропою тебе радости песню, как весной соловей.

Пусть песня прозвучит и в глубине порабощённой земли,

Проливая бальзам на душу рабов.

Я прилагаю это и к себе. Разве я не изнемогаю от страданий? Я раб в этой жизни. «Порабощённая земля», под которой в песне подразумеваются порабощённые греки, для меня — усопшие, которые находятся в плену, и я прошу Многоблагоутробного Бога, чтобы Он «пролил бальзам» на их души. http://azbukaspaseniya.com/biblioteka/m ... rshih.html

Dejmos · Сообщение **Dejmos** » 22 авг 2016, 12:21

Шабадинова

аппетитное фото!

Родом из 90-х

— Скажу тебе один пример. Если бы как-нибудь ты нашла меня в подвале и сказала бы игуменье: «Жалко человека, давайте переведём его на верхний этаж, чтобы он, пока живёт, видел солнце». Как думаешь, игуменья исполнила бы это?
— Конечно, исполнила бы, геронда.
— Ну вот, если игуменья сделает, то неужели Бог не подаст облегчения почившим, когда мы Его просим? Разве не переведёт в темницу с лучшими условиями содержания или даже в отдельную квартиру?

Какой добрый христианский Бог. Он знает, что кому-то плохо, кому-то нужна помощь, но его нужно упросить эту помощь оказать. И тогда, быть может, он снизойдет до милости. А может и нет. Ну хороша любовь, ничего не скажешь! Вы так своих детей любите? Когда им плохо, ждете, пока они начнут стенать и просить о помощи? Или когда за них вас кто-то попросит и тогда вы сподобитесь? А может как нормальные родители сами как можно скорее пытаетесь помощь оказать? Или хотя бы предложить эту помощь.

В молодости я знал одну старушку, которая в противоположность своей дочери, очень щедрой и милостивой женщине, была очень скупой. Только со мной она не была скупа, потому что очень меня любила. Спустя три года после её кончины — останки ещё не доставали из могилы — в то время, когда я творил молитву, со мной случилось нечто странное. Из всего я понял, что один молодой человек зовёт меня пойти посмотреть на старуху, потому что она меня звала. Он взял меня за руку и привёл к ней на могилу. Поднял плиту и я увидел старушку, которая кричала: «Монах, спаси меня! Монах, спаси меня!» Тело её истлело наполовину и испускало невыносимое зловоние. Мне так было её жалко, что я крепко обнял её и облобызал. Несмотря на очень плохой запах, мне не хотелось от неё отходить, если бы она сама не ушла. Меня очень это удивило. Когда есть настоящая любовь с со¬страданием, то ни гнилая плоть не вызывает отвращения, ни зловоние. Я, когда вижу светскую женщину, наряженную и благоухающую ароматами, чувствую внутреннее отвращение, а с этой бабушкой, несмотря на зловоние, не хотел расставаться, потому что чувствовал к ней сострадание.

Клиника во всей красе. И да, не очень понятно, за что поп испытывает отвращение к ухоженным светским женщинам.

Смоленский Форум

Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших

Re: Истории о необходимости поминать усопших