http://wyborcza.pl/1,75478,8854110,Dlac ... idera.html
"Почему Ту-154 летел без штурмана"
22.12.2010
"Это российская сторона не прислала нам своего штурмана на полёт до Смоленска. Ни 7, ни 10 апреля. И поэтому мы должны были от него формально отказаться. Описываем, как до этого дошло.
В понедельник сказал об этом на радиостанции Radio ZET глава министерства обороны Богдан Клих: «36 полк отказался от штурмана не потому, что так пришло кому-то в голову, а только потому, что российская сторона не предоставила такого штурмана, несмотря на то, что 36 полк ранее об этом запрашивал». По российским правилам, когда чужой самолёт садится на военном аэродроме в России, в кабине пилотов необходим российский штурман.
Военным аэродромом был Северный, на котором приземлялся польский Ту-154 7 и 10 апреля (российская сторона до сих пор избегает определения статуса этого аэродрома). Штурмана не было на борту самолёта ни тогда, когда в Катынь летел премьер Туск, ни тогда, когда тремя днями позже летел президент Лех Качинский.
Штурман (называемый в экипаже, на русский манер, лидеровщиком) знает правила, действующие на аэродроме, его параметры, имеет актуальные карты. Во время посадки его задание - помогать польскому экипажу. Он осуществляет в том числе связь с диспетчерской, переводит команды.
До сих пор утверждалось, что это 36 полк специальной авиации (к которому принадлежал Ту-154) отказался от штурмана. Говорил так, в том числе, в Сейме полковник Иренеуш Шелёнг из военной прокуратуры, представляя выводы следствия. Полковник Эдмунд Клих, глава государственной комиссии по расследованию лётных происшествий, предполагал, что именно отказ 36 полка от штурмана на борту самолёта был 10 апреля одной из причин катастрофы. Так как без штурмана польский экипаж, вероятно, не понял команду диспетчеров «посадка дополнительно», что означает «условное приземление».
Из записи чёрных ящиков вытекает, что когда диспетчер сказал «посадка дополнительно», слышны неразборчивые слова экипажа, а потом «спасибо».
Между тем анализирующие запись специалисты по авиации обращают внимание, что на такую команду не отвечают «спасибо». Может, наши пилоты не знали, что она означает? Михал Сетляк, заместитель главного редактора «Вестника авиации», сказал в интервью «Газете Выборчей», что если бы на борту Ту-154 был штурман, «он понял бы эту команду, и допускаю, что до отмены решения садиться на том аэродроме дошло бы раньше». Это подтверждает в разговоре с «Газетой Выборчей» полковник Штефан Грущик, бывший лётчик 36 полка: «Штурман мог убедить экипаж в густом тумане не заходить на посадку».
Было ли отсутствие штурмана на борту Ту-154 нарушением польских правил? - Нет, - отвечает пресс-секретарь министерства обороны Януш Сеймей. - Нет предписаний, что мы должны лететь с российским штурманом, был только такой обычай. И российская сторона нам его обычно предоставляла.
Лётчики 36 полка утверждают, что штурман с ними летал не для того, чтобы помогать, а чтобы смотреть на их руки и следить, не отклоняются ли они от намеченного русскими коридора полёта.
По мнению двух бывших офицеров 36 полка высокого ранга, было иначе. Где-то за два года до катастрофы мы начали летать без штурмана на гражданские аэродромы. На военные летали со штурманами. Аэродром в Смоленске военный, значит, очевидно, что штурман должен присутствовать, - говорит первый.
- С 1993 года в России начали коммерциализироваться военные аэродромы, они перестали быть тайными базами, отсюда и отказ от присутствия лидеровщика, - говорит второй.
Но, по его мнению, даже в случае полётов на военный аэродром не всегда польский экипаж сопровождал российский помощник. - Нам не давали его только тогда, когда мы ясно говорили, что не хотим. Так было в случае полётов в Крым или в Сибирь. Считаю, что в Смоленск мы не получили лидеровщика, так как они пришли к выводу, что мы были там много раз и сами справимся.
Перед катынскими мероприятиями, 18 марта, 36 полк послал дипломатической почтой российской стороне письмо с просьбой предоставить информацию о правилах на аэродроме Северный, о согласии на заправку, о двух парах трапов и чистке туалетов.
Самое важное - полк запрашивал о том, чтобы назначили штурмана. Российская сторона такое письмо получила. Мы потребовали больше одного штурмана: 7 апреля на мероприятия с участием премьера - трёх (на Ту-154, CAS и Як-40), 10 апреля на мероприятия с президентом - двух (Ту-154, Як-40). До конца марта не было никакой реакции с российской стороны. И поэтому 31 марта 36 полк послал письмо, что в связи с отсутствием ответа на просьбу о штурмане аннулирует свой запрос. В письме руководство полка указывает, что так скомплектует экипажи, чтобы знали русский язык, и просит прислать актуальные данные аэродрома Северный. Это письмо осталось без ответа. А после катастрофы оно стало причиной ошибочной интерпретации, что это польская сторона не хотела российского помощника или что просьба была «придержана» в МИД..
К сожалению, как мы теперь знаем, в полку не удалось скомплектовать экипаж, знающий не только русский язык, но и русские команды. Русский язык использовал только командир экипажа, польский штурман - нет, хотя это он должен на русском осуществлять связь с диспетчерами. Сетляк: - В нормальной ситуации связь должен осуществлять штурман. Из стенограмм разговоров в кабине пилотов вытекает, что в действительности знанием русского языка обладал командир экипажа. Остальные, а штурман уж наверняка, не знали русского даже на базовом уровне. Во время захода на посадку большинство действий в кабине выполнял командир экипажа: пилотировал самолёт, осуществлял навигацию, связывался с диспетчерами. В итоге был невероятно загружен работой. А экипаж для того и многочисленный, чтобы облегчать работу друг другу."
